Отпускной дозор

#СжигаяИсторию
#ВекХХиМир
Из цикла: "Сжигая историю". Очередной журнальчик "Век ХХ и мир" отправился в печь. И что удалось прочесть перед аутодафе:
#ВекХХиМИР
Глеб Павловский
Письмо из редакции
Заканчивая разбирать ежедневную почту и собираясь покинуть редакцию, я с тоской понимаю, что уже поздно, что лифт, скорее всего, опять не работает, и мне придется спускаться по лестнице.
С̲ ̲т̲е̲х̲ ̲п̲о̲р̲,̲ ̲к̲а̲к̲ ̲у̲ ̲а̲р̲к̲и̲ ̲н̲а̲ш̲е̲г̲о̲ ̲д̲в̲о̲р̲а̲ ̲п̲о̲с̲е̲л̲и̲л̲с̲я̲ ̲м̲о̲с̲к̲о̲в̲с̲к̲и̲й̲ ̲Г̲а̲й̲д̲-̲п̲а̲р̲к̲,̲ ̲н̲а̲ш̲ ̲д̲в̲о̲р̲ ̲и̲ ̲п̲о̲д̲ъ̲е̲з̲д̲ ̲п̲р̲е̲в̲р̲а̲т̲и̲л̲и̲с̲ь̲ ̲в̲ ̲с̲а̲м̲ы̲е̲ ̲г̲р̲я̲з̲н̲ы̲е̲ ̲д̲в̲о̲р̲ ̲и̲ ̲п̲о̲д̲ъ̲е̲з̲д̲ ̲в̲ ̲М̲о̲с̲к̲в̲е̲.̲ ̲Ж̲а̲р̲ ̲п̲о̲л̲и̲т̲и̲ч̲е̲с̲к̲о̲й̲ ̲с̲т̲р̲а̲с̲т̲и̲ ̲и̲ ̲р̲а̲з̲г̲л̲я̲д̲ы̲в̲а̲н̲и̲е̲ ̲с̲в̲е̲ж̲е̲г̲о̲ ̲с̲а̲м̲и̲з̲д̲а̲т̲а̲ ̲н̲е̲ ̲п̲о̲з̲в̲о̲л̲я̲ю̲т̲ ̲м̲е̲с̲т̲н̲ы̲м̲ ̲д̲е̲м̲о̲к̲р̲а̲т̲а̲м̲ ̲о̲т̲л̲у̲ч̲а̲т̲ь̲с̲я̲ ̲в̲ ̲д̲а̲л̲е̲к̲о̲ ̲р̲а̲с̲п̲о̲л̲о̲ж̲е̲н̲н̲ы̲й̲ ̲т̲у̲а̲л̲е̲т̲ ̲-̲ ̲и̲ ̲о̲н̲и̲ ̲н̲ы̲р̲я̲ю̲т̲ ̲п̲о̲д̲ ̲н̲а̲ш̲у̲ ̲а̲р̲к̲у̲.̲.̲.̲
К̲о̲н̲е̲ч̲н̲о̲,̲ ̲и̲ ̲в̲ ̲э̲т̲о̲м̲ ̲в̲и̲н̲о̲в̲а̲т̲ы̲ ̲в̲л̲а̲с̲т̲и̲:̲ отчего бы им не подогнать сюда разъездной сортир? В̲и̲н̲о̲в̲а̲т̲ы̲ ̲и̲ ̲к̲о̲о̲п̲е̲р̲а̲т̲о̲р̲ы̲:̲ ̲б̲л̲и̲ж̲а̲й̲ш̲и̲й̲ ̲к̲ ̲э̲п̲и̲ц̲е̲н̲т̲р̲у̲ ̲т̲у̲а̲л̲е̲т̲ ̲с̲т̲а̲л̲ ̲п̲л̲а̲т̲н̲ы̲м̲.̲ Их-то я и кляну, вглядываясь во тьму лестничной клетки: менее всего хочется здесь спускаться наощупь. Остается утешаться тем, что и у этого маленького зла есть виновники, - удобно распознаваемые, те же самые, что и у всех наших зол. "Все это было, - уговариваю я себя, - все это уже не раз было".
П̲о̲ ̲д̲о̲р̲о̲г̲е̲ ̲я̲ ̲п̲о̲к̲у̲п̲а̲ю̲ ̲н̲е̲с̲к̲о̲л̲ь̲к̲о̲ ̲л̲и̲с̲т̲о̲в̲о̲к̲ ̲-̲ ̲а̲ ̲в̲о̲т̲ ̲э̲т̲о̲г̲о̲ ̲в̲ ̲р̲у̲с̲с̲к̲о̲й̲ ̲и̲с̲т̲о̲р̲и̲и̲ ̲е̲щ̲е̲ ̲н̲е̲ ̲б̲ы̲в̲а̲л̲о̲,̲ ̲ч̲т̲о̲б̲ы̲ ̲л̲и̲с̲т̲о̲в̲к̲и̲ ̲п̲р̲о̲д̲а̲в̲а̲л̲и̲с̲ь̲ ̲п̲о̲ ̲к̲о̲м̲м̲е̲р̲ч̲е̲с̲к̲и̲м̲ ̲ц̲е̲н̲а̲м̲.̲ ̲Н̲е̲п̲р̲и̲м̲и̲р̲и̲м̲ы̲е̲ ̲в̲р̲а̲г̲и̲ ̲д̲о̲г̲о̲в̲о̲р̲н̲ы̲х̲ ̲ц̲е̲н̲,̲ ̲к̲о̲о̲п̲е̲р̲а̲т̲и̲в̲н̲ы̲х̲ ̲и̲ ̲в̲с̲е̲х̲ ̲в̲о̲о̲б̲щ̲е̲ ̲т̲у̲а̲л̲е̲т̲о̲в̲ ̲т̲р̲е̲б̲у̲ю̲т̲ ̲з̲а̲ ̲с̲в̲о̲ю̲ ̲п̲р̲о̲к̲л̲а̲м̲а̲ц̲и̲ю̲ ̲т̲о̲т̲ ̲ж̲е̲ ̲д̲в̲у̲г̲р̲и̲в̲е̲н̲н̲ы̲й̲,̲ ̲ч̲т̲о̲ ̲э̲к̲о̲н̲о̲м̲и̲т̲с̲я̲ ̲и̲м̲и̲ ̲н̲а̲ ̲м̲а̲л̲о̲й̲ ̲н̲а̲д̲о̲б̲н̲о̲с̲т̲и̲.̲ Просматриваю листки на бегу: "Призрак коммунизма... О гражданской самообороне..." Ловлю эпиграф: "Вождям трудящихся винтовки - создать трудящихся полки..."
Господи! Мало того, что эта публика снова хочет сесть нам на шею; мало того, что они не потрудились для этого найти хотя бы новую, менее подлую лексику, - м̲ы̲ ̲е̲щ̲е̲ ̲д̲о̲л̲ж̲н̲ы̲ ̲и̲ ̲о̲п̲л̲а̲т̲и̲т̲ь̲ ̲с̲о̲б̲с̲т̲в̲е̲н̲н̲о̲е̲ ̲б̲у̲д̲у̲щ̲е̲е̲ ̲р̲а̲б̲с̲т̲в̲о̲!̲.̲.̲
И листовка ценою в кооперативный пирожок летит в близлежащую лужу...
* * *
Не утешает и почта. Она свидетельствует о неустранимом, судя по всему, заблуждении читателя, будто императивность его политических претензий, резкость тона при всяком упоминании государственной бюрократии и разоблачительные перечни наших общественных зол суть то, чем можно вернее всего польстить нашей редакции.
Это несомненно совпадает и со снижением уровня части присылаемых в "Век" материалов: ч̲е̲м̲ ̲о̲н̲и̲ ̲а̲г̲р̲е̲с̲с̲и̲в̲н̲е̲й̲,̲ ̲т̲е̲м̲ ̲о̲б̲ы̲ч̲н̲о̲ ̲б̲е̲с̲п̲о̲м̲о̲щ̲н̲е̲е̲ ̲п̲о̲ ̲м̲ы̲с̲л̲и̲,̲ ̲т̲е̲м̲ ̲м̲е̲н̲ь̲ш̲е̲ ̲и̲м̲е̲ю̲т̲ ̲ч̲т̲о̲ ̲п̲р̲е̲д̲л̲о̲ж̲и̲т̲ь̲ ̲с̲т̲р̲а̲н̲е̲,̲ ̲в̲ ̲к̲о̲т̲о̲р̲о̲й̲ ̲у̲ж̲е̲ ̲н̲е̲ ̲о̲с̲т̲а̲е̲т̲с̲я̲,̲ ̲ч̲е̲г̲о̲ ̲"̲о̲т̲н̲и̲м̲а̲т̲ь̲"̲.̲ ̲З̲а̲т̲о̲ ̲ч̲т̲о̲б̲ы̲ ̲"̲д̲е̲л̲и̲т̲ь̲"̲ - не придумано лучшего аппарата, чем тот, что мы и так имеем и дружно клянем.
Судя по письмам, пятилетие перестройки мы встречаем в странном состоянии духа. В̲е̲ч̲н̲ы̲е̲,̲ ̲к̲а̲з̲а̲л̲о̲с̲ь̲ ̲б̲ы̲,̲ ̲з̲а̲п̲р̲е̲т̲ы̲ ̲п̲а̲л̲и̲ ̲и̲ ̲п̲о̲п̲р̲а̲н̲ы̲,̲ ̲н̲е̲р̲у̲ш̲и̲м̲ы̲е̲ ̲Б̲а̲с̲т̲и̲л̲и̲и̲ ̲с̲м̲е̲т̲е̲н̲ы̲.̲ ̲Е̲с̲л̲и̲ ̲р̲а̲з̲о̲б̲р̲а̲т̲ь̲с̲я̲,̲ ̲н̲а̲ ̲б̲у̲м̲а̲г̲е̲ ̲п̲о̲п̲р̲а̲н̲о̲ ̲д̲а̲ж̲е̲ ̲н̲е̲с̲к̲о̲л̲ь̲к̲о̲ ̲б̲о̲л̲е̲е̲ ̲т̲в̲е̲р̲д̲ы̲н̲ь̲,̲ ̲ч̲е̲м̲ ̲и̲х̲ ̲б̲ы̲л̲о̲ ̲в̲ ̲д̲е̲й̲с̲т̲в̲и̲т̲е̲л̲ь̲н̲о̲с̲т̲и̲. Уже не осталось, кажется, у нас уничижительных слов для нашего же прошлого и настоящего, какие бы не пускались в ход: Чаадаев с его отрицаньями - просто мальчишка перед любым обозревателем гласности. Слова "духовные травмы", "загубленная культура", "больное общество" в таком подцензурном ходу, что самому впору почувствовать себя здоровяком.
Но кто диагносты? И вправду ли они умеют лечить?
* * *
Пять почти лет тому назад - это было в феврале, когда умирал нечестивый Черненко, так поздно утолив наконец свое честолюбие, - я бродил улицами крохотного северного поселка - вернее сказать, то были просто деревянные мостки - и твердил, т̲в̲е̲р̲д̲и̲л̲ ̲с̲е̲б̲е̲ ̲н̲о̲в̲о̲о̲т̲к̲р̲ы̲т̲у̲ю̲ ̲м̲ы̲с̲л̲ь̲:̲ ̲н̲и̲ч̲е̲г̲о̲ ̲и̲з̲м̲е̲н̲и̲т̲ь̲ ̲н̲е̲л̲ь̲з̲я̲,̲ ̲п̲о̲р̲ч̲а̲ ̲с̲л̲и̲ш̲к̲о̲м̲ ̲с̲и̲л̲ь̲н̲а̲,̲ ̲н̲о̲ ̲о̲с̲т̲а̲л̲о̲с̲ь̲ ̲е̲щ̲е̲ ̲у̲м̲е̲р̲е̲т̲ь̲ ̲с̲ ̲т̲о̲л̲к̲о̲м̲.̲ ̲Р̲е̲а̲л̲ь̲н̲о̲с̲т̲ь̲ ̲б̲ы̲л̲а̲ ̲ф̲а̲н̲т̲а̲с̲м̲а̲г̲о̲р̲и̲ч̲н̲а̲,̲ ̲а̲б̲с̲у̲р̲д̲н̲а̲,̲ ̲р̲е̲ч̲ь̲ ̲м̲о̲и̲х̲ ̲с̲о̲г̲р̲а̲ж̲д̲а̲н̲ ̲б̲ы̲л̲а̲ ̲у̲к̲л̲о̲н̲ч̲и̲в̲а̲ ̲и̲ ̲л̲у̲к̲а̲в̲а̲,̲ ̲а̲ ̲м̲ы̲с̲л̲и̲ ̲р̲а̲з̲д̲в̲о̲е̲н̲ы̲,̲ ̲к̲а̲к̲ ̲ж̲а̲л̲о̲ ̲з̲м̲е̲и̲.̲ ̲Мы жили в подлом состоянии, когда вещи не имели своих имен, а жертвы не имели цены. Когда невозможно было говорить, что хозяйство развалено, что человек спивается и глупеет, что учителя первых классов с каждым годом встречают на одного-двух дебилов больше.
А̲ ̲п̲о̲д̲л̲о̲с̲т̲ь̲ ̲п̲у̲б̲л̲и̲ч̲н̲ы̲х̲ ̲р̲и̲т̲у̲а̲л̲о̲в̲?̲ ̲Я̲ ̲п̲о̲м̲н̲ю̲,̲ ̲к̲а̲к̲ ̲И̲н̲с̲т̲и̲т̲у̲т̲ ̲ф̲и̲л̲о̲с̲о̲ф̲и̲и̲ ̲А̲Н̲ ̲С̲С̲С̲Р̲,̲ ̲в̲ ̲п̲о̲л̲н̲о̲м̲ ̲с̲о̲с̲т̲а̲в̲е̲ ̲н̲а̲у̲ч̲н̲ы̲х̲ ̲с̲о̲т̲р̲у̲д̲н̲и̲к̲о̲в̲ ̲и̲ ̲е̲д̲и̲н̲о̲г̲л̲а̲с̲н̲о̲,̲ ̲т̲о̲ ̲е̲с̲т̲ь̲ ̲п̲р̲и̲ ̲у̲ч̲а̲с̲т̲и̲и̲ ̲в̲с̲е̲х̲ ̲т̲а̲м̲ ̲р̲а̲б̲о̲т̲а̲в̲ш̲и̲х̲ ̲т̲а̲й̲н̲ы̲х̲ ̲э̲к̲з̲и̲с̲т̲е̲н̲ц̲и̲а̲л̲и̲с̲т̲о̲в̲,̲ ̲п̲р̲а̲в̲о̲с̲л̲а̲в̲н̲ы̲х̲,̲ ̲б̲у̲д̲д̲и̲с̲т̲о̲в̲ ̲и̲ ̲д̲а̲ж̲е̲ ̲и̲о̲г̲о̲в̲ ̲-̲ ̲о̲т̲л̲у̲ч̲а̲л̲,̲ ̲п̲р̲о̲к̲л̲и̲н̲а̲л̲ ̲и̲ ̲и̲з̲г̲о̲н̲я̲л̲ ̲н̲а̲в̲с̲е̲г̲д̲а̲ ̲ф̲и̲л̲о̲с̲о̲ф̲а̲ ̲А̲л̲е̲к̲с̲а̲н̲д̲р̲а̲ ̲З̲и̲н̲о̲в̲ь̲е̲в̲а̲.̲
...И̲ ̲в̲о̲т̲ ̲я̲ ̲в̲н̲о̲в̲ь̲ ̲в̲и̲ж̲у̲ ̲о̲т̲в̲р̲а̲т̲и̲т̲е̲л̲ь̲н̲о̲е̲ ̲з̲р̲е̲л̲и̲щ̲е̲ ̲е̲д̲и̲н̲о̲г̲л̲а̲с̲н̲о̲ ̲р̲е̲в̲у̲щ̲е̲й̲ ̲т̲о̲л̲п̲ы̲.̲ ̲Т̲е̲п̲е̲р̲ь̲ ̲о̲н̲а̲ ̲т̲р̲е̲б̲у̲е̲т̲ ̲и̲з̲в̲л̲е̲ч̲ь̲ ̲и̲з̲ ̲м̲о̲г̲и̲л̲ ̲С̲т̲а̲л̲и̲н̲а̲ ̲и̲ ̲е̲г̲о̲ ̲п̲о̲с̲о̲б̲н̲и̲к̲о̲в̲,̲ ̲с̲ж̲е̲ч̲ь̲ ̲и̲ ̲р̲а̲з̲в̲е̲я̲т̲ь̲ ̲и̲х̲ ̲п̲р̲а̲х̲,̲ ̲в̲ы̲я̲в̲и̲т̲ь̲ ̲и̲ ̲с̲у̲д̲и̲т̲ь̲ ̲т̲а̲й̲н̲ы̲х̲ ̲с̲т̲а̲л̲и̲н̲и̲с̲т̲о̲в̲,̲ ̲и̲ ̲д̲а̲л̲е̲е̲,̲ ̲д̲а̲л̲е̲е̲ ̲в̲ ̲т̲о̲м̲ ̲ж̲е̲ ̲д̲у̲х̲е̲:̲ ̲п̲р̲и̲в̲л̲е̲ч̲ь̲,̲ ̲в̲ы̲к̲о̲р̲ч̲е̲в̲а̲т̲ь̲,̲ ̲п̲е̲р̲е̲и̲м̲е̲н̲о̲в̲а̲т̲ь̲,̲ ̲о̲т̲р̲и̲н̲у̲т̲ь̲,̲ ̲с̲т̲е̲р̲е̲т̲ь̲ ̲в̲ ̲п̲о̲р̲о̲ш̲о̲к̲.̲.̲.̲
Неужели именно это три года тому назад мы называли "чудом"?!
Вопрос заключается в том, о̲т̲ч̲е̲г̲о̲ ̲м̲ы̲ ̲в̲о̲с̲п̲р̲и̲н̲я̲л̲и̲ ̲в̲е̲л̲и̲к̲у̲ю̲ ̲и̲ ̲с̲т̲р̲а̲ш̲н̲у̲ю̲ ̲д̲р̲а̲м̲у̲ ̲п̲р̲о̲б̲у̲ж̲д̲е̲н̲и̲я̲ ̲и̲з̲ ̲м̲и̲ф̲о̲л̲о̲г̲и̲ч̲е̲с̲к̲о̲г̲о̲ ̲с̲н̲а̲ ̲к̲а̲к̲ ̲-̲ ̲п̲о̲д̲а̲р̲о̲к̲?̲ ̲К̲а̲к̲ ̲у̲т̲р̲е̲н̲н̲и̲к̲ ̲с̲ ̲м̲а̲н̲д̲а̲р̲и̲н̲а̲м̲и̲?̲ ̲Нас так увлек процесс гласности, что недосуг спрашивать: а о чем, собственно, гласим? Что нового разгласили гласящие?
М̲ы̲ ̲п̲о̲п̲а̲л̲и̲ ̲в̲ ̲п̲р̲о̲с̲т̲е̲й̲ш̲у̲ю̲ ̲и̲з̲ ̲л̲о̲в̲у̲ш̲е̲к̲,̲ ̲к̲о̲т̲о̲р̲у̲ю̲ ̲м̲о̲ж̲н̲о̲ ̲б̲ы̲л̲о̲ ̲п̲р̲е̲д̲с̲к̲а̲з̲а̲т̲ь̲ ̲е̲щ̲е̲ ̲т̲о̲г̲д̲а̲,̲ ̲к̲о̲г̲д̲а̲ ̲ч̲и̲т̲а̲т̲е̲л̲и̲ ̲д̲р̲у̲ж̲н̲о̲ ̲о̲т̲к̲р̲ы̲в̲а̲л̲и̲ ̲р̲о̲т̲ ̲д̲л̲я̲ ̲п̲е̲р̲в̲ы̲х̲ ̲о̲ш̲е̲л̲о̲м̲л̲я̲ю̲щ̲и̲х̲ ̲р̲а̲з̲о̲б̲л̲а̲ч̲е̲н̲и̲й̲.̲ ̲Р̲а̲з̲о̲б̲л̲а̲ч̲е̲н̲и̲й̲,̲ ̲к̲о̲т̲о̲р̲ы̲х̲ ̲н̲и̲к̲т̲о̲ ̲н̲е̲ ̲т̲р̲е̲б̲о̲в̲а̲л̲.̲ ̲Г̲р̲а̲ж̲д̲а̲н̲е̲ ̲п̲о̲л̲у̲ч̲а̲л̲и̲ ̲о̲т̲в̲е̲т̲ ̲з̲а̲ ̲о̲т̲в̲е̲т̲о̲м̲ ̲п̲р̲е̲ж̲д̲е̲,̲ ̲ч̲е̲м̲ ̲в̲ ̲н̲и̲х̲ ̲в̲о̲з̲н̲и̲к̲а̲л̲ ̲в̲о̲п̲р̲о̲с̲.̲ ̲О̲н̲и̲ ̲е̲ж̲е̲д̲н̲е̲в̲н̲о̲ ̲г̲л̲о̲т̲а̲л̲и̲ ̲р̲а̲з̲г̲а̲д̲к̲у̲ ̲з̲а̲ ̲р̲а̲з̲г̲а̲д̲к̲о̲й̲,̲ ̲н̲е̲ ̲у̲с̲п̲е̲в̲а̲я̲ ̲з̲а̲д̲а̲т̲ь̲с̲я̲ ̲х̲о̲т̲ь̲ ̲к̲а̲к̲и̲м̲-̲т̲о̲ ̲в̲о̲п̲р̲о̲с̲о̲м̲ ̲о̲ ̲т̲о̲м̲,̲ ̲к̲а̲к̲ ̲ж̲и̲л̲и̲ ̲д̲о̲ ̲с̲и̲х̲ ̲п̲о̲р̲.̲ ̲Б̲у̲д̲н̲и̲ч̲н̲а̲я̲ ̲ж̲и̲з̲н̲ь̲ ̲в̲д̲р̲у̲г̲ ̲б̲ы̲л̲а̲ ̲п̲р̲о̲к̲р̲у̲ч̲е̲н̲а̲ ̲и̲м̲ ̲п̲р̲е̲с̲с̲о̲й̲,̲ ̲к̲а̲к̲ ̲з̲а̲х̲в̲а̲т̲ы̲в̲а̲ю̲щ̲и̲й̲ ̲д̲е̲т̲е̲к̲т̲и̲в̲.̲
А где детектив, там мудрые следователи и отпетые злодеи.
* * *
С некоторой точки зрения, и̲с̲т̲о̲р̲и̲я̲ ̲Р̲о̲с̲с̲и̲и̲ ̲с̲о̲с̲т̲о̲и̲т̲ ̲и̲з̲ ̲п̲е̲р̲и̲о̲д̲о̲в̲ ̲с̲т̲р̲о̲и̲т̲е̲л̲ь̲с̲т̲в̲а̲ ̲м̲о̲щ̲н̲ы̲х̲ ̲о̲б̲о̲р̲о̲н̲и̲т̲е̲л̲ь̲н̲ы̲х̲ ̲с̲о̲о̲р̲у̲ж̲е̲н̲и̲й̲ ̲и̲ ̲ч̲у̲д̲о̲в̲и̲щ̲н̲о̲ ̲г̲р̲о̲м̲о̲з̲д̲к̲и̲х̲ ̲с̲и̲с̲т̲е̲м̲ ̲б̲е̲з̲о̲п̲а̲с̲н̲о̲с̲т̲и̲ ̲-̲ ̲п̲е̲р̲и̲о̲д̲о̲в̲,̲ ̲р̲а̲з̲д̲е̲л̲я̲е̲м̲ы̲х̲ ̲н̲е̲д̲о̲л̲г̲и̲м̲и̲ ̲п̲а̲у̲з̲а̲м̲и̲ ̲б̲е̲с̲с̲л̲е̲д̲н̲о̲г̲о̲ ̲и̲с̲ч̲е̲з̲н̲о̲в̲е̲н̲и̲я̲ ̲э̲т̲и̲х̲ ̲с̲и̲с̲т̲е̲м̲,̲ ̲к̲а̲к̲ ̲е̲с̲л̲и̲ ̲б̲ы̲ ̲и̲х̲ ̲н̲е̲ ̲б̲ы̲л̲о̲ ̲в̲о̲в̲с̲е̲.
Можно ли назвать первые эпохи "созидательными", если все строится с чудовищными потерями и человеческими жертвами, на полном упразднении народной свободы и, чаще всего, личной чести - а тем временем, в̲н̲у̲т̲р̲и̲ ̲т̲а̲к̲ ̲п̲р̲е̲к̲р̲а̲с̲н̲о̲ ̲з̲а̲щ̲и̲щ̲е̲н̲н̲о̲й̲ ̲с̲т̲р̲а̲н̲ы̲ ̲в̲с̲е̲ ̲и̲с̲т̲л̲е̲в̲а̲е̲т̲ ̲и̲ ̲п̲о̲г̲р̲у̲ж̲а̲е̲т̲с̲я̲ ̲в̲ ̲с̲т̲р̲а̲х̲,̲ ̲з̲а̲т̲о̲ ̲м̲и̲р̲у̲ ̲э̲т̲а̲ ̲з̲а̲к̲р̲ы̲т̲а̲я̲ ̲о̲т̲о̲ ̲в̲с̲е̲х̲ ̲п̲о̲д̲н̲е̲в̲о̲л̲ь̲н̲а̲я̲ ̲р̲а̲б̲о̲т̲а̲ ̲ч̲у̲д̲и̲т̲с̲я̲ ̲п̲о̲д̲г̲о̲т̲о̲в̲к̲о̲й̲ ̲у̲ж̲а̲с̲н̲о̲г̲о̲ ̲и̲ ̲с̲о̲к̲р̲у̲ш̲и̲т̲е̲л̲ь̲н̲о̲г̲о̲ ̲б̲р̲о̲с̲к̲а̲?̲
А̲ ̲г̲л̲а̲в̲н̲о̲е̲ ̲-̲ ̲к̲а̲к̲о̲в̲ ̲р̲е̲з̲у̲л̲ь̲т̲а̲т̲?̲ ̲Г̲д̲е̲ ̲х̲в̲а̲л̲е̲н̲а̲я̲ ̲б̲е̲з̲о̲п̲а̲с̲н̲о̲с̲т̲ь̲?̲ ̲Х̲о̲т̲ь̲ ̲о̲н̲а̲-̲т̲о̲ ̲н̲а̲м̲ ̲о̲б̲е̲с̲п̲е̲ч̲е̲н̲а̲ ̲с̲т̲о̲л̲ь̲ ̲с̲л̲а̲в̲н̲о̲й̲ ̲ц̲е̲н̲о̲й̲?̲ ̲М̲н̲е̲ ̲х̲о̲т̲е̲л̲о̲с̲ь̲ ̲б̲ы̲ ̲з̲а̲д̲а̲т̲ь̲ ̲э̲т̲о̲т̲ ̲в̲о̲п̲р̲о̲с̲ ̲т̲е̲м̲,̲ ̲к̲т̲о̲ ̲в̲с̲е̲ ̲э̲т̲и̲ ̲г̲о̲д̲ы̲ ̲п̲р̲о̲в̲о̲д̲и̲л̲,̲ ̲з̲а̲д̲о̲м̲ ̲н̲а̲в̲а̲л̲и̲в̲ш̲и̲с̲ь̲ ̲н̲а̲ ̲с̲т̲р̲а̲н̲у̲ ̲и̲,̲ ̲н̲е̲ ̲м̲е̲н̲я̲я̲ ̲п̲о̲з̲и̲ц̲и̲и̲,̲ ̲н̲а̲с̲ ̲п̲о̲у̲ч̲а̲л̲.̲ ̲С̲е̲г̲о̲д̲н̲я̲,̲ ̲к̲о̲г̲д̲а̲ ̲и̲х̲ ̲п̲р̲и̲в̲о̲д̲и̲т̲ ̲в̲ ̲п̲а̲н̲и̲к̲у̲ ̲о̲ч̲е̲р̲е̲д̲н̲о̲й̲ ̲б̲е̲с̲п̲у̲т̲н̲ы̲й̲ ̲м̲и̲т̲и̲н̲г̲ ̲(̲а̲ ̲б̲ы̲в̲а̲ю̲т̲ ̲л̲и̲ ̲п̲у̲т̲н̲ы̲е̲ ̲в̲ ̲э̲т̲о̲й̲ ̲с̲т̲р̲а̲н̲е̲?̲)̲,̲ ̲мне хочется спросить, что ж они сделали, чтоб этого не допустить?
Вышвырнули из жизни Твардовского, мирового судью тогдашней интеллигенции? Выслали Солженицына? П̲о̲р̲а̲с̲ш̲в̲ы̲р̲я̲л̲и̲ ̲п̲о̲ ̲л̲а̲г̲е̲р̲я̲м̲ ̲т̲е̲х̲,̲ ̲к̲т̲о̲ ̲-̲ ̲с̲л̲а̲б̲о̲!̲ ̲с̲л̲а̲б̲о̲!̲ ̲-̲ ̲о̲с̲т̲е̲р̲е̲г̲а̲л̲ ̲н̲а̲р̲о̲д̲ ̲о̲т̲ ̲в̲ы̲х̲о̲д̲а̲ ̲н̲а̲ ̲п̲о̲в̲т̲о̲р̲н̲ы̲й̲ ̲к̲р̲у̲г̲ ̲р̲е̲в̲о̲л̲ю̲ц̲и̲о̲н̲н̲о̲г̲о̲ ̲к̲о̲л̲е̲с̲о̲в̲а̲н̲и̲я̲?̲
̲
̲И̲ ̲в̲з̲р̲а̲с̲т̲и̲л̲и̲ ̲н̲е̲н̲а̲в̲и̲с̲т̲ь̲ ̲-̲ ̲с̲а̲м̲о̲у̲б̲и̲й̲с̲т̲в̲е̲н̲н̲у̲ю̲ ̲с̲к̲о̲р̲п̲и̲о̲н̲ь̲ю̲ ̲н̲е̲н̲а̲в̲и̲с̲т̲ь̲ ̲в̲ ̲л̲ю̲д̲я̲х̲,̲ ̲к̲о̲т̲о̲р̲а̲я̲ ̲д̲о̲ ̲т̲о̲г̲о̲,̲ ̲к̲а̲к̲ ̲п̲о̲ж̲р̲а̲т̲ь̲ ̲с̲а̲м̲у̲ ̲с̲е̲б̲я̲,̲ ̲у̲ж̲е̲ ̲п̲р̲и̲н̲я̲л̲а̲с̲ь̲ ̲з̲а̲ ̲н̲а̲р̲о̲д̲ы̲.̲.̲.̲
История возвращается к нам не разоблачениями в "Огоньке", а страшной догадкой, что все, о чем мы читали в учебниках, имеет отношение к нам, таким "защищенным".
...Биафра и хунвэйбины, сентябрьский Сантьяго и полпотовская Кампучия - все это имеет отношение к нам. "Откуда придут кавеньяки?" - кого это волновало в годы, пока кавеньяки восседали повсюду, правя страной? Выключенность из истории была свободной от забот и кошмаров истории. Теперь они возвращаются вместе: та и те.
* * *
В письмах читателей часто звучит словечко "фашизм", "фашистский". Его клеят с большой охотой своим политическим противникам. Спор о Сталине и предвоенных пактах с Гитлером усилил актуальность вопроса. Но что значит фашизм для нас? С чего он начинается там, где еще нет ни расовой лексики, ни экзотических мундиров?
Фашизм имитативен. Это эксплуатация политической подражательности. Фашизм не солько изобретает, сколько импровизирует на чужие темы там, где это может принести успех. Успехом же является власть над человеком.
Фашизм банален, как "дубли" из фантастических романов, это смышленая политическая обезьяна, не обходящая вниманием ни один прием, сулящий удачу. Неважно, кто изобрел прием, - коммунисты, либералы или монархисты! Хоть - евреи! Фашизм в этом смысле, всеяден. Он внимательно следит за более сильными и успешливыми современниками, копируя их технику и совершенствуя ее, достигает власти...
И тут же начинается второй, самый страшный тур: п̲а̲р̲т̲н̲е̲р̲ы̲ ̲и̲ ̲о̲п̲п̲о̲н̲е̲н̲т̲ы̲ ̲ф̲а̲ш̲и̲з̲м̲а̲ ̲н̲е̲з̲а̲м̲е̲т̲н̲о̲ ̲д̲л̲я̲ ̲с̲е̲б̲я̲ ̲н̲а̲ч̲и̲н̲а̲ю̲т̲ ̲у̲ч̲и̲т̲ь̲с̲я̲ ̲у̲ ̲ф̲а̲ш̲и̲с̲т̲о̲в̲ ̲и̲х̲ ̲"̲б̲л̲е̲с̲т̲я̲щ̲е̲й̲ ̲т̲е̲х̲н̲и̲к̲е̲"̲!̲ ̲В̲е̲д̲ь̲ ̲в̲о̲н̲ ̲к̲а̲к̲ ̲л̲а̲д̲н̲о̲ ̲в̲ы̲х̲о̲д̲и̲т̲!̲
Именно там, где они вставали на этот путь, там фашизм одерживал победу. Только там.
...И̲ ̲в̲е̲з̲д̲е̲,̲ ̲г̲д̲е̲ ̲н̲а̲ч̲и̲н̲а̲е̲т̲с̲я̲ ̲п̲е̲р̲е̲м̲и̲г̲и̲в̲а̲н̲и̲е̲ ̲д̲е̲м̲о̲к̲р̲а̲т̲и̲й̲ ̲с̲ ̲н̲а̲с̲и̲л̲ь̲н̲и̲к̲а̲м̲и̲,̲ ̲и̲д̲у̲т̲ ̲в̲ ̲х̲о̲д̲ ̲п̲о̲л̲и̲т̲и̲ч̲е̲с̲к̲и̲е̲ ̲д̲е̲т̲е̲к̲т̲и̲в̲ы̲ ̲и̲ ̲п̲е̲р̲е̲с̲т̲а̲ю̲т̲ ̲с̲л̲у̲ш̲а̲т̲ь̲ ̲с̲к̲е̲п̲т̲и̲к̲о̲в̲. Везде, где яростный протест человека против "правил игры" перехлестывает берега нормальной жизни, мы обязаны быть настороже. Иначе н̲̲̲а̲̲̲с̲̲̲л̲̲̲е̲̲̲д̲̲̲н̲̲̲и̲̲̲к̲̲̲о̲̲̲м̲̲̲ ̲̲̲и̲̲̲ ̲̲̲п̲̲̲р̲̲̲о̲̲̲д̲̲̲о̲̲̲л̲̲̲ж̲̲̲а̲̲̲т̲̲̲е̲̲̲л̲̲̲е̲̲̲м̲̲̲ ̲̲̲р̲̲̲е̲̲̲в̲̲̲о̲̲̲л̲̲̲ю̲̲̲ц̲̲̲и̲̲̲и̲̲̲ ̲̲̲м̲̲̲ы̲̲̲ ̲̲̲у̲̲̲в̲̲̲и̲̲̲д̲̲̲и̲̲̲м̲̲̲ ̲̲̲х̲̲̲о̲̲̲л̲̲̲о̲̲̲д̲̲̲н̲̲̲о̲̲̲г̲̲̲о̲̲̲ ̲̲̲б̲̲̲е̲̲̲с̲̲̲а̲̲̲-̲̲̲л̲̲̲о̲̲̲г̲̲̲и̲̲̲к̲̲̲а̲̲̲,̲̲̲ ̲̲̲н̲̲̲а̲̲̲б̲̲̲и̲̲̲р̲̲̲а̲̲̲ю̲̲̲щ̲̲̲е̲̲̲г̲̲̲о̲̲̲с̲̲̲я̲̲̲ ̲̲̲у̲̲̲ ̲̲̲н̲̲̲а̲̲̲с̲̲̲ ̲̲̲о̲̲̲п̲̲̲ы̲̲̲т̲̲̲а̲̲̲,̲̲̲ ̲̲̲ч̲̲̲т̲̲̲о̲̲̲б̲̲̲ы̲̲̲ ̲̲̲в̲̲̲т̲̲̲о̲̲̲р̲̲̲г̲̲̲н̲̲̲у̲̲̲т̲̲̲ь̲̲̲с̲̲̲я̲̲̲ ̲̲̲в̲̲̲ ̲̲̲н̲̲̲а̲̲̲с̲̲̲ ̲̲̲ж̲̲̲е̲̲̲ ̲̲̲и̲̲̲ ̲̲̲п̲̲̲е̲̲̲р̲̲̲е̲̲̲с̲̲̲т̲̲̲р̲̲̲о̲̲̲и̲̲̲т̲̲̲ь̲̲̲ ̲̲̲н̲̲̲а̲̲̲с̲̲̲.̲̲̲
Оттого н̲а̲д̲о̲ ̲с̲л̲е̲д̲и̲т̲ь̲ ̲з̲а̲ ̲у̲п̲р̲о̲щ̲е̲н̲и̲е̲м̲ ̲и̲ ̲о̲п̲у̲с̲т̲о̲ш̲е̲н̲и̲е̲м̲ ̲я̲з̲ы̲к̲а̲,̲ ̲з̲а̲ ̲а̲г̲р̲е̲с̲с̲и̲е̲й̲ ̲п̲о̲п̲у̲л̲я̲р̲н̲ы̲х̲ ̲б̲а̲н̲а̲л̲ь̲н̲о̲с̲т̲е̲й̲,̲ ̲к̲о̲т̲о̲р̲ы̲е̲ ̲в̲с̲к̲о̲р̲е̲,̲ ̲б̲е̲з̲ ̲в̲ы̲с̲т̲р̲е̲л̲а̲,̲ ̲з̲а̲в̲л̲а̲д̲е̲ю̲т̲ ̲в̲с̲е̲м̲и̲ ̲п̲е̲р̲е̲д̲о̲в̲и̲ц̲а̲м̲и̲.̲ ̲Н̲а̲д̲о̲ ̲с̲л̲е̲д̲и̲т̲ь̲ ̲з̲а̲ ̲л̲ю̲д̲ь̲м̲и̲,̲ ̲к̲о̲т̲о̲р̲ы̲е̲ ̲з̲а̲п̲у̲г̲и̲в̲а̲ю̲т̲ ̲н̲а̲с̲ ̲"̲т̲е̲м̲н̲ы̲м̲и̲ ̲с̲и̲л̲а̲м̲и̲"̲,̲ ̲п̲р̲е̲д̲л̲а̲г̲а̲ю̲т̲ ̲"̲с̲л̲и̲т̲ь̲ ̲с̲е̲р̲д̲ц̲а̲ ̲в̲ ̲е̲д̲и̲н̲о̲м̲ ̲п̲о̲р̲ы̲в̲е̲"̲,̲ ̲п̲р̲и̲г̲о̲в̲а̲р̲и̲в̲а̲я̲:̲ ̲"̲Н̲а̲р̲о̲д̲ ̲е̲д̲и̲н̲"̲,̲ ̲к̲а̲к̲ ̲ш̲е̲п̲ч̲у̲т̲ ̲п̲р̲о̲с̲т̲и̲т̲у̲т̲к̲е̲:̲ ̲"̲Т̲ы̲ ̲п̲р̲е̲л̲е̲с̲т̲ь̲,̲ ̲д̲е̲т̲к̲а̲!̲"̲
* * *
Я̲ ̲б̲о̲ю̲с̲ь̲,̲ ̲н̲а̲м̲ ̲п̲р̲е̲д̲с̲т̲о̲и̲т̲ ̲б̲л̲и̲з̲к̲а̲я̲ ̲б̲о̲р̲ь̲б̲а̲ ̲и̲д̲е̲о̲л̲о̲г̲и̲з̲и̲р̲о̲в̲а̲н̲н̲о̲г̲о̲ ̲б̲о̲л̲ь̲ш̲и̲н̲с̲т̲в̲а̲ ̲с̲ ̲р̲е̲а̲л̲и̲с̲т̲и̲ч̲е̲с̲к̲и̲м̲,̲ ̲о̲д̲н̲а̲к̲о̲,̲ ̲н̲и̲ч̲т̲о̲ж̲н̲ы̲м̲ ̲м̲е̲н̲ь̲ш̲и̲н̲с̲т̲в̲о̲м̲.̲ ̲П̲у̲б̲л̲и̲к̲а̲ ̲п̲р̲и̲у̲ч̲е̲н̲а̲,̲ ̲ч̲т̲о̲ ̲е̲е̲ ̲г̲л̲а̲д̲я̲т̲ ̲п̲о̲ ̲г̲о̲л̲о̲в̲к̲е̲,̲ ̲н̲а̲з̲ы̲в̲а̲я̲ ̲"̲н̲а̲р̲о̲д̲о̲м̲"̲.̲ ̲-̲ ̲Н̲а̲р̲о̲д̲?̲ ̲В̲л̲а̲с̲т̲ь̲ ̲н̲а̲р̲о̲д̲а̲?̲
Народ еще необходимо создать. Иначе это будет "власть всех" - то есть, власть стоптанной, сбившейся, обезличенной массы, которой (от имени всех" кто-то уже завладел.
И о какой власти идет речь? ̲Е̲е̲ ̲у̲ж̲е̲ ̲н̲е̲т̲ ̲-̲ ̲и̲ ̲н̲е̲ ̲д̲о̲л̲ж̲н̲о̲ ̲б̲ы̲т̲ь̲ ̲-̲ ̲т̲о̲й̲ ̲в̲л̲а̲с̲т̲и̲,̲ ̲ч̲т̲о̲ ̲д̲е̲р̲ж̲а̲л̲а̲с̲ь̲ ̲н̲а̲ ̲с̲т̲р̲а̲х̲е̲,̲ ̲о̲т̲ч̲у̲ж̲д̲е̲н̲и̲и̲ ̲о̲т̲ ̲р̲е̲а̲л̲ь̲н̲о̲с̲т̲и̲ ̲и̲ ̲з̲а̲п̲р̲е̲т̲е̲ ̲с̲м̲е̲я̲т̲ь̲с̲я̲,̲ ̲к̲о̲г̲д̲а̲ ̲с̲м̲е̲ш̲н̲о̲.̲ ̲У̲ ̲к̲о̲г̲о̲ ̲м̲о̲ж̲е̲т̲ ̲е̲щ̲е̲ ̲р̲а̲з̲ ̲п̲о̲я̲в̲и̲т̲ь̲с̲я̲ ̲в̲л̲а̲с̲т̲ь̲ ̲с̲к̲а̲з̲а̲т̲ь̲:̲ ̲"̲Д̲у̲м̲а̲й̲,̲ ̲к̲а̲к̲ ̲я̲"̲?̲ ̲В̲л̲а̲с̲т̲ь̲ ̲с̲к̲а̲з̲а̲т̲ь̲:̲ ̲"̲Н̲е̲ ̲о̲б̲с̲у̲ж̲д̲а̲й̲ ̲э̲т̲о̲г̲о̲"̲?̲ ̲В̲л̲а̲с̲т̲ь̲ ̲п̲о̲т̲р̲е̲б̲о̲в̲а̲т̲ь̲:̲ ̲"̲В̲е̲р̲ь̲ ̲м̲н̲е̲"̲?̲
Т̲а̲к̲о̲й̲ ̲в̲л̲а̲с̲т̲и̲ ̲б̲о̲л̲ь̲ш̲е̲ ̲н̲е̲т̲ ̲н̲и̲ ̲у̲ ̲к̲о̲г̲о̲,̲ ̲о̲т̲ ̲с̲в̲я̲щ̲е̲н̲н̲и̲к̲а̲ ̲д̲о̲ ̲г̲е̲н̲с̲е̲к̲а̲,̲ ̲и̲ ̲е̲е̲ ̲н̲е̲л̲ь̲з̲я̲ ̲д̲а̲в̲а̲т̲ь̲ ̲н̲и̲к̲о̲м̲у̲ ̲-̲ ̲д̲а̲ж̲е̲ ̲е̲с̲л̲и̲ ̲н̲а̲й̲д̲е̲т̲с̲я̲ ̲ж̲е̲л̲а̲ю̲щ̲и̲й̲,̲ ̲ч̲т̲о̲б̲ы̲ ̲е̲г̲о̲ ̲у̲м̲о̲м̲ ̲п̲о̲в̲е̲л̲е̲в̲а̲л̲и̲.̲ ̲Д̲а̲ж̲е̲ ̲е̲с̲л̲и̲ ̲т̲а̲к̲и̲х̲ ̲ж̲е̲л̲а̲ю̲щ̲и̲х̲ ̲н̲а̲й̲д̲е̲т̲с̲я̲ ̲б̲о̲л̲ь̲ш̲и̲н̲с̲т̲в̲о̲ ̲и̲ ̲м̲̲̲ы̲̲̲ ̲̲̲в̲̲̲н̲̲̲о̲̲̲в̲̲̲ь̲̲̲ ̲̲̲у̲̲̲в̲̲̲и̲̲̲д̲̲̲и̲̲̲м̲̲̲ ̲̲̲с̲̲̲к̲̲̲о̲̲̲т̲̲̲с̲̲̲к̲̲̲и̲̲̲ ̲̲̲р̲̲̲е̲̲̲в̲̲̲у̲̲̲щ̲̲̲и̲̲̲е̲̲̲ ̲̲̲т̲̲̲р̲̲̲и̲̲̲б̲̲̲у̲̲̲н̲̲̲ы̲̲̲ ̲̲̲с̲̲̲ ̲̲̲к̲̲̲и̲̲̲н̲̲̲о̲̲̲л̲̲̲е̲̲̲н̲̲̲т̲̲̲ ̲̲̲т̲̲̲р̲̲̲и̲̲̲д̲̲̲ц̲̲̲а̲̲̲т̲̲̲ы̲̲̲х̲̲̲ ̲̲̲г̲̲̲о̲̲̲д̲̲̲о̲̲̲в̲̲̲,̲̲̲ ̲-̲ ̲к̲а̲к̲ ̲у̲ж̲е̲ ̲т̲е̲п̲е̲р̲ь̲ ̲в̲и̲д̲и̲м̲ ̲с̲п̲я̲щ̲и̲е̲ ̲и̲ ̲в̲о̲ ̲с̲н̲е̲ ̲б̲л̲а̲ж̲е̲н̲н̲о̲ ̲у̲х̲м̲ы̲л̲я̲ю̲щ̲и̲е̲с̲я̲ ̲т̲о̲л̲п̲ы̲ ̲н̲а̲ ̲с̲е̲а̲н̲с̲а̲х̲ ̲К̲а̲ш̲п̲и̲р̲о̲в̲с̲к̲о̲г̲о̲.̲
И на этот раз борьба живых людей с гипнотизерами, как и прежде в истории, не будет легкой борьбой с предопределенным исходом. М̲е̲н̲ь̲ш̲и̲н̲с̲т̲в̲о̲ ̲у̲ж̲е̲ ̲з̲н̲а̲е̲т̲,̲ ̲ч̲е̲г̲о̲ ̲е̲м̲у̲ ̲ж̲д̲а̲т̲ь̲,̲ ̲к̲о̲г̲д̲а̲ ̲б̲о̲л̲ь̲ш̲и̲н̲с̲т̲в̲о̲ ̲о̲к̲о̲н̲ч̲а̲т̲е̲л̲ь̲н̲о̲ ̲у̲с̲н̲е̲т̲.̲ ̲О̲б̲р̲а̲з̲о̲в̲а̲н̲н̲ы̲м̲ ̲ч̲е̲л̲о̲в̲е̲к̲о̲м̲ ̲в̲ ̲Р̲о̲с̲с̲и̲и̲ ̲я̲в̲л̲я̲е̲т̲с̲я̲ ̲т̲о̲т̲,̲ ̲к̲т̲о̲ ̲з̲н̲а̲е̲т̲,̲ ̲ч̲т̲о̲,̲ ̲о̲с̲т̲а̲в̲и̲в̲ ̲п̲о̲л̲и̲т̲и̲к̲у̲ ̲л̲а̲к̲о̲м̲к̲а̲м̲,̲ ̲а̲ ̲т̲о̲л̲п̲у̲ ̲-̲ ̲д̲е̲м̲а̲г̲о̲г̲а̲м̲,̲ ̲о̲н̲ ̲п̲о̲с̲т̲а̲в̲и̲л̲ ̲н̲а̲ ̲к̲о̲н̲ ̲ш̲к̲у̲р̲у̲ ̲с̲о̲б̲с̲т̲в̲е̲н̲н̲о̲г̲о̲ ̲р̲е̲б̲е̲н̲к̲а̲.̲ Не станем забывать, что гимном нации был "Хорст Вессель", а этот самый Хорст Вессель был молодой задира, немецкий неформал, погибший от рук баварских милиционеров.
* * *
Чем дальше, тем определенней я чувствую поразительную нашу недооценку самих себя. Мы не боимся себя не оттого, что мы смелые, но оттого, что сами себя не уважаем. А не уважаем оттого, что считаем себя простыми парнями - чего тут, собственно, уважать? Действовать надо, смелей идти вперед!
"Вся власть Советам" - повторяют, не додумывая, старинную клятву. Но клятвы не грех проверять. Л̲ю̲б̲и̲т̲е̲л̲я̲м̲ ̲к̲р̲и̲ч̲а̲т̲ь̲ ̲"̲у̲р̲а̲"̲ ̲н̲а̲д̲о̲ ̲н̲а̲п̲о̲м̲н̲и̲т̲ь̲,̲ ̲ч̲т̲о̲ ̲"̲у̲р̲а̲"̲ ̲-̲ ̲э̲т̲о̲ ̲"̲с̲м̲е̲р̲т̲ь̲"̲ ̲п̲о̲-̲т̲а̲т̲а̲р̲с̲к̲и̲.̲ ̲Как под лозунгом "вся власть Советам" бороться за разделение властей?
Вся власть? Нет уж, конечно, не вся.
В̲л̲а̲с̲т̲ь̲ ̲н̲а̲д̲ ̲ч̲е̲л̲о̲в̲е̲к̲о̲м̲ ̲-̲ ̲н̲и̲к̲о̲м̲у̲.̲ ̲Н̲и̲к̲о̲м̲у̲,̲ ̲к̲р̲о̲м̲е̲ ̲е̲г̲о̲ ̲с̲а̲м̲о̲г̲о̲.̲ ̲
* * *
Не будет никогда последнего шага в хорошо управляемый рай. Последним шагом неизменно завладевает сатана - и можно говорить о соблазне, о лжи последнего шага.
Нам не дано однажды шагнуть в Утопию. Но мы можем и должны выйти в такое человеческое состояние, где мука и тоска утопий отпусят нас - как отпускает, став только памятью и судьбой, старинная неудавшаяся любовь.
Нам еще долго, долго спорить между собой, разбираясь, что же с нами произошло. Мы сто лет еще будем разбираться в собственном прошлом, но эти сто лет мы еще должны себе дать. "Век ХХ и мир", 1990, №1