Дельная статья попалась по этому поводу.
Показать скрытый текст7 июля 2011 года была принята резолюция ООН о внесении права на доступ в Интернет в список неотъемлемых прав человека. Против этого решения выступили Индия и Китай, использующие самые мощные в мире Интернет-фильтры. А также Россия. Спустя год смысл такого странного жеста отечественных дипломатов начал проясняться.
Сейчас в Госдуме проходит обсуждение целый пакет поправок в российские законы, легализующие "ручное управление" доступа к информации в Рунете со стороны государственных и общественных структур. Депутаты аргументируют необходимость принятия поправок "заботой о безопасности детей". Эксперты и бизнес-сообщество воспринимают их как первый шаг к внедрению аналога китайского "Золотого щита". Кто бы ни был прав, сути дела это совершенно не меняет.
Закон 436-ФЗ уже принят и вступает в силу с 1 сентября 2012 года. В ближайшие год-два он никак не сможет оказать существенное воздействие на состояние Рунета, ни в плане уровня безопасности детей, ни в плане цензуры: законопроект имеет прецедентную основу, поэтому в ближайшее время будет идти лишь накопление правоприменительной практики. Нынешние поправки, по своей сути, не выглядят как изменение правил игры в российском сегменте Интернета, скорее законопроект – нечто вроде теста для простых пользователей. Проверка, для чего им на самом деле нужен Интернет, и нужен ли он им вообще.
Результат этого теста зависит от уровня активности пользователей Рунета, а еще больше – от направленности этой активности.
Первую задачу для пользователей поставил сегодня российский сегмент Википедии. Сообщество предложило посетителям сайта "представить себе мир без свободных знаний", закрыв для доступа 10 июля все страницы энциклопедии. Таким способом Википедия решила проявить протест против поправок к закону "Об информации".
Это повторение акции, устроенной Википедией полгода назад в США. Американский сегмент сайта также не работал целый день, осуждая законопроект против онлайн-пиратства (SOPA), который в некоторых деталях напоминает нынешние российские поправки: в частности, SOPA создавал возможность без суда блокировать доступ к сайтам, нарушавшим авторское право.
Акцию американской Википедии зимой поддержали крупнейшие сайты: они разместили на первой странице кнопку, нажав на которую пользователь мог выразить своему конгрессмену возмущение законом. Негодования пользователей оказалось достаточно, чтобы законопроект был снят с голосования. Аналогичная забастовка в Италии за несколько месяцев до этого привела к существенному пересмотру похожего закона.
Слабость российских Интернет-пользователей, по сравнению с американскими или итальянскими, в том, что они предпочитают бороться против абстрактного врага (государства) за абстрактное благо (свободу Интернета от законов) путем вялого абстрактного недовольства, канализируемого в блогах и диалогах. По определению, результаты такой борьбы могут быть лишь такими же абстрактными.
Успех западных Интернет-протестов эксперты объясняют тем, что они были сконцентрированы на отстаивании максимально конкретных благ, которыми пользователи никак не могли пожертвовать. Среди них: свобода слова (исключение блогов из числа СМИ), доступ к информации (Викиликс), обмен данными и свободный доступ к объектам культуры (ограничение диктатуры бизнеса на авторских правах)…
Несостоятельность законопроектов демонстрировали адекватные требования пользователей, акцентировавших внимание на угрозе действительно существования важных для развитого общества явлений. Так что, возможно, результат борьбы с Интернет-цензурой в России будет зависеть от не только от готовности бизнесменов выразить свою гражданскую позицию, бесплатно поддержав протест, сколько от выбора предпочтений самих пользователей между условным "Вконтакте" и условной "Википедией".
Кому нужны права в Интернете
Прежде чем перейти к содержанию поправок к 465-ФЗ, вернемся на год назад, чтобы оценить смысл резолюции ООН, оставшейся практически незамеченной в России.
"Это первая резолюция ООН, которая подтверждает, что права человека в области Интернета должны быть защищены с той же заботой, как и в реальном мире", - отметила представитель США в Совете Эйлин Чамберлейн Донахью. О том, что эти слова – не пустой дипломатический штамп свидетельствует хотя бы тот факт, что во всем мире до сих пор 63 Интернет-диссидента находятся в тюрьме только потому, что воспользовались своим правом на свободу слова в сети.
Однако вряд ли стоит переоценивать возможности ООН, да и заинтересованность этой организации в развитии гражданского быта отсталых стран. ООН не имеет ни правовых, ни реальных возможностей влиять на политику правительств, использующих Интернет-цензуру – пример Китая тому явное подтверждение. Более того, это вероятно и не входит в первостепенные цели резолюции ООН.
Единственной рационально объяснимой задачей акцентирования Организацией объединенных наций внимания на правах человека в Интернете можно назвать не приближение уровня жизни в отсталых странах к западным стандартам, а, наоборот, повышение уровня этих самых стандартов, моральная и нормативная поддержка политики развитых и развивающихся стран.
Таких, например, как Финляндия, где каждый гражданин в соответствии с распоряжением правительства уже несколько лет как получил обеспеченное законом право на доступ в Интернет по мегабитному каналу. К сети в этой стране не подключены всего 4 тысячи домов (4 %). Принятый закон обязывает провайдеров проложить линии и к ним, тем самым сглаживая социальные различия и снимая повод для гипотетически возможного роста напряжения в обществе.
В некоторых странах, таких как Эстония и Греция, доступ в Интернет получил статус неотъемлемого права человека еще до резолюции ООН. Потому что Интернет стал, как говорится в документе ООН, "неотъемлемой частью реализации прав человека в борьбе с неравенством и развитием прогресса". Т.е. права человека заключаются не столько в оппозиционной активности, сколько в равных для всех граждан возможностях для саморазвития.
Другими словами, закрепленное резолюцией ООН право человека на доступ в Интернет никак не может гарантировать ликвидацию цензуры во всех странах. Она лишь констатирует тот факт, что полноценное развитие человек может получить только при полной свободе доступа ко всей информации в Интернете. Тем самым ООН стимулирует интеллектуальное развитие всего населения развитых стран, увеличивая их отрыв от остального мира, для которого качество демографических ресурсов является не основой экономики, а лишь придатком к сырьевым ресурсам.
По пути упрощения
Официально российская дипломатия настаивает на позиции, что свобода в Интернете не должна ограничиваться государством по китайской модели. Тем удивительнее, почему Россия при обсуждении резолюции ООН присоединилась именно к Китаю и Индии.
Спустя год это единство позиций получило свое продолжение в законотворчестве: рассматриваемые Госдумой РФ поправки к 463-ФЗ копируют индийскую практику. Причем уже устаревшую.
В прошлом году в Индии был заблокирован весь сайт Yahoo с целью прекращения доступа к одной конкретной и малоизвестной "Groups". Впрочем, 15 июня этого года Высокий Суд Мадраса постановил, что запреты должны работать в отношении конкретных URL, но не доменов, часто соответствующих сразу миллионам страниц.
Однако нынешние поправки в российский закон "Об информации" предполагают включение сайтов в черный список именно по доменным именам, а не URL’ам.
Почему же авторы поправок не учитывают ни зарубежный опыт, ни элементарную логику? Вероятно, стратегия депутатов заключается в легализации имеющейся практики.
По данным информационно-аналитического центра "Сова", с начала года в разы увеличилось количество случаев, когда прокуратура требует от операторов связи заблокировать доступ к сайтам, на которых, по мнению ведомства, размещены экстремистские материалы. Такой обобщающий подход, когда за одну случайную страницу закрывается большой известный сайт, результаты показывает самые неожиданные.
Например, 2 июля прокуратура Новоалександровского района Ставропольского края попросила ограничить доступ к одной из сетевых библиотек. 25 мая Засвияжский районный суд города Ульяновска принял решение о блокировке доступа к сервису LiveInternet, потому что там были записи, признанные экстремистскими.
Таким образом, как законодатели, так и правоохранительные органы идут по пути наименьшего сопротивления: ведь запретить доступ к целому сайту легче, чем к отдельной публикации.
Угроза цензуры в Рунете возникает не в результате злонамеренной политизированности законопроекта. А, наоборот, в его демонстративной аморфности, недоработанности, многочисленных лакунах.
Например, важно отметить, что в обсуждаемых ныне поправках никак не учтен тот факт наличия в Рунете крупных иностранных сайтов, таких как Google, Facebook, Youtube или Twitter, которые нельзя принудить к выполнению требований данного законопроекта. Поскольку даже при большом желании за сутки они никак не успеют удалить "вредоносный контент", т.к. ежедневно получают тысячи похожих запросов. По новому закону они должны быть полностью заблокированы.
Таким образом, появляется законная, а после того как новыми поправками провайдеры и операторы будут обязаны ставить специальное оборудование – и техническая возможность блокировать зарубежные ресурсы. Как эта возможность будет использоваться в дальнейшем, предсказать невозможно. Тем более, что уже сегодня критерии формирования "черных списков" выглядят весьма субъективно и с каждой новой поправкой размываются все более.
Так, статья 5 "О видах информации, причиняющей вред здоровью и (или) развитию детей" изобилует такими терминами, как "побуждающая", "способная вызвать", "оправдывающая"… Под определение "потенциальный вред", или информацию "оправдывающую противоправное поведение", может попадать, в принципе, что угодно. Блокировка же страниц, содержащих "нецензурную брань", позволяет законным образом отключить практически весь Интернет.
Борьба с энтропией
Спокойствие и безопасность нынешние поправки гарантируют, пожалуй, только номинальным виновникам депутатской активности: распространителям наркотиков, детской порнографии в сети. Законопроект не направлен на то, чтобы выявлять и преследовать конкретных нарушителей. После попадания в "черный список", производители противозаконного контента легко переедут на одну из многочисленных альтернативных площадок ("зеркал"), где продолжат заниматься своим бизнесом. Пользователи могут даже вовсе не заметить смены адреса при грамотной настройке перенаправления трафика.
Таким образом, в случае принятия поправок в 436-ФЗ в их нынешнем виде, может сложиться такая ситуация, что детям легче будет найти в Рунете рецепт доступного наркотика, чем новейшие научные данные.
Вряд ли Мизулину и других авторов законопроекта можно обвинить в какой-то злонамеренности, в ненависти к свободному Интернету и любви к цензуре. Скорее всего, причина содержательной невнятности предлагаемых поправок заключается в естественном для любого человека нежелании усложнять решение проблемы.
Когда элементы в замкнутой системе не встречают сопротивления, их действия становятся все более примитивными – до полного коллапса системы. В литературе и философии это заимствованное из физики явление называется "энтропией". Противостоять ей можно лишь формулируя и отстаивая четкие требования, необходимые для полноценной жизни, - сначала для себя, а затем – и для всего общества.
Скрыть текст
Не согласен лишь с точкой зрения в противостоянии. Не надо противостоять, тому что себя само уничтожает как элемент, быстрей всё закончится. Страну только жалко и многострадальный народ.
p.s. Вспомним как быстро был занят вакуум в советское время и какие последствия это вызвало.
Зачем давать повод чиновникам - за счет интернет потребителей информации - создавать Законы таким способом? У них, что денег нет на оплату специалистам, что используют старинные опыты коммуняг, путем провокации, создавать законы уже не модно!
Зачем нужны клоны? Русская православная церковь и Папа Римский - против клонирования! Надо своими мозгами думать, а не копировать чужие идеи, да еще так бездарно!
Опять повторяю вопрос: "Кому это выгодно?"
.
для всех кроме тех, кому надо по работе - есть отдельные списки неограниченного доступа, ограниченного доступа и "гайки закручены наглухо". На работе работать надо, а не в соцсетях болтаться. Но в случае частной жизни (во внерабочее время) сотрудников - не только не могу, еще и права не имею как-либо их ограничивать. В одной из организаций, где я работал, ограничения на использование интернета снимались через 2 часа после окончания рабочего времени. Если кому-то что-то было надо - этот кто-то мог задержаться и посидеть в ЖЖ том же самом. Это время не оплачивалось. 
