Именно эти тенденции стали темой нашей беседы с Сергеем ГЛАЗЬЕВЫМ, депутатом Госдумы, лидером объединения «За достойную жизнь».
— Сергей Юрьевич, почему, на ваш взгляд, политические реформы были затеяны Путиным именно сейчас, после серии терактов? Это — спонтанное решение, эмоциональный поступок? Или проект переустройства всего и вся лежал в загашниках администрации давно?
— У нас уже давно так получается, что терроризм становится фактором внутренней политики. Не хочу ничего утверждать, но почему-то каждый раз, когда у власти проблемы или когда необходимо протолкнуть какие-то непопулярные реформы, случается террористический акт. Такое вот совпадение…
Вспомним очень сложный момент передачи власти от Ельцина к нынешнему президенту. Это был явно непопулярный акт, народ ненавидел Ельцина… И почему-то именно в этот момент произошли взрывы домов, затем «победоносная» война в Чечне. Тут же все вопросы преемственности ельцинской политики были отодвинуты на второй план. Ведь Путин ничего не обещал, кроме как продолжать тот курс, который проводил Ельцин. И после 1999 года повторялись аналогичные ситуации. А сейчас теракт в Беслане заслонил очень серьезные, кардинальные перемены в стране.
— Кстати, ваши выводы подтверждают и государственные телеканалы, пытаясь объяснить все последние шаги власти необходимостью неких антитеррористических мер.
— О каких антитеррористических мерах здесь может идти речь? Вдумайтесь: буквально за четыре месяца мы стали свидетелями грубых нарушений со стороны президента как минимум трех конституционных принципов. Первый принцип — это социальное государство, которое перестало у нас существовать благодаря так называемой монетизации льгот, что равносильно антиконституционному перевороту. Федеральная власть отказалась от выполнения социальных гарантий и обеспечения федеральных нормативов финансирования бюджетной сферы. Большая часть социальных вопросов сброшена на регионы. Фактически это означает, что федеральная власть за уровень жизни в России больше не отвечает.
Далее — политические реформы, которые были объявлены президентом, со всей очевидностью нарушают принцип федеративности. И, наконец, нарушается принцип демократии, народовластия — россияне теряют право избирать своих руководителей в регионах и своих персональных представителей в Государственной Думе.
Остается у нас только президент. Его население все еще избирает прямым образом, но с учетом того, что губернаторы у нас будут назначаться, ясно: они будут демонстрировать в своих регионах тот результат президентских выборов, который нужен президенту. И при чем здесь борьба с терроризмом?
— Но для России демонстрация нужного результата голосования — не новость.
— Да, мы это уже проходили и при нынешней системе, когда губернаторы еще выбирались. Но что говорить о честности выборов, если они будут назначаться напрямую? Все окончательно превратится в фарс. Аналогичная ситуация и с парламентом. Не секрет, что администрация президента претендует на то, чтобы согласовывать персонально списки кандидатов от тех партий, которые хотят попасть в Думу. Хотите попасть в парламент — будьте добры прийти в администрацию и согласовать список поименно. Ясно же, что тем партиям, которые проявят самостоятельность, будут всячески блокировать доступ к СМИ и доступ к избирателям в регионах.
— Если теракт в Беслане заслонил антиконституционный переворот, то и сама политическая реформа отодвинула на второй план передел бюджета в пользу силовиков... Что можно сказать о стране, которая треть своего бюджета тратит на оборону?
— Если мы проанализируем структуру федерального бюджета на 2005 год с точки зрения главных направлений расходования денег, мы увидим, что у нынешнего государства два приоритета. Первый — это обслуживание и погашение внешнего долга. В совокупности на это власть тратит более четверти федерального бюджета. Второй приоритет — силовые структуры, на которые уходит треть бюджета. Вот и получается, что половина бюджета у нас расходуется на правоохранительные структуры, национальную безопасность и на оплату долгов кредиторам.
Фактически наше государство превратилось в механизм выжимания денег из собственной страны. Бюджет забирает денег из экономики гораздо больше, чем возвращает в нее. И последствия будут сугубо отрицательными. Бюджет практически никак не стимулирует развитие экономики. Даже напротив, крен в сторону обслуживания кредиторов сопровождается обнулением расходов на поддержку инвестиционной активности.
Бюджет 2005 года вместе с политическими реформами свидетельствует о том, что наше государство становится полицейским, главный курс которого — выколачивание своих долгов из карманов граждан. Типично колониальная модель. Посмотрите на какую-нибудь африканскую страну — вы увидите точно такой же полицейский режим и точно такую же структуру бюджета.
— Что и кто пострадает в первую очередь?
— Прежде всего — система образования, которая всегда, начиная с царских времен, была сферой ответственности центральной власти. Теперь люди будут получать принципиально разное образование в зависимости от того, где они живут. Если зарплата учителя в Тульской области и в Москве отличается в пять раз, то ясно, что и уровень образования в конечном счете будет так же различаться. Поезжайте за сто километров от Москвы, посмотрите, в каком состоянии наши школы! А расходы на образование хотят даже сократить. Это — признак начинающейся деградации нации.
От реформ пострадает и система социальных гарантий, потому что большая часть расходов на помощь нуждающимся группам населения переносится на бюджеты регионов, у которых нет достаточной доходной базы. Монетизация льгот кончится тем, что вместо гарантий по лекарствам, по телефону, по транспорту, которые все-таки были, наши граждане получат на две бутылки водки в месяц. Страдает от реформ и здравоохранение, потому что федеральный центр так же сбрасывает с себя ответственность за уровень финансирования нашей медицины, включая и расходы на заработную плату врачей. Страдают дети, потому что даже копеечными детскими пособиями теперь будут ведать регионы.
— Сергей Юрьевич, вы говорите, что теперь всю социальную ответственность переложили на регионы. Но если принято решение назначать губернаторов по представлению президента, то за несправившихся будет нести ответственность именно он.
— А вот в этом как раз и заключается фундаментальное противоречие. Коль скоро Путин берет на себя ответственность за все регионы страны, назначая губернаторов, он же обязан брать на себя ответственность за бюджетное финансирование.
Если быть последовательным, то государство должно стать унитарным, чтобы где бы наши граждане ни жили — будь то Северный Кавказ или Москва, — уровень расходов бюджета на душу населения был одинаковым. Если бы Путин провозгласил: «Я беру ответственность на себя и назначаю губернаторов, но я гарантирую всем равные условия», — это было бы хотя бы логично и понятно. А так президент ответственность за социально-экономическое положение регионов брать не хочет, бросая их на произвол судьбы, но в то же время хочет назначать политических руководителей.
Если самое главное — личная преданность, гарантии личной власти и уход от ответственности, то ничего, кроме коррупции и развала, это не принесет. В нашей истории уже были такие периоды, когда власть не брала на себя ответственность за уровень жизни населения, но зато всех назначала и сажала. Если мы хотим опять попасть в такие условия, то можно спокойно соглашаться с этой реформой.
— В свое время Путин заявлял, что ничего не будет менять в Конституции. Как это соотносится с его действиями?
— Перед выборами я предупреждал, что будет. То, что происходит у нас сегодня, — это прямое продолжение ельцинских реформ. В период Ельцина государство ушло от ответственности за экономику, а сегодня оно уходит от ответственности за социальную сферу, за жизнь граждан.
Столь грубое нарушение конституционных принципов социального, правового, демократического и федеративного государства означает: Путин либо не понимает, что его вводят в заблуждение чиновники, которых он назначает, либо лукавит перед собственным народом.
— Можно ли после всего того, что происходит в стране, вернее, со страной, верить президенту?
— Нет. Если бы я верил господину Путину, я бы не шел на президентские выборы.