Жизнь струны (часть 4)

Знаю, чувствую, что многие этот альбом не примут. «Чёта ничего не понимаю», - написал в комментариях к посту в сети о выходе в свет альбома один из алисоманов. Хорошо, если будет желание понять, но ведь и одного желания мало. В альбоме нет ни тайн, ни загадок, но есть тот духовный опыт, который наживается в скорбях и радостях, в постоянном внутреннем диалоге с Творцом.

Так вышло, что накануне выхода альбома я побывала в Новгороде. О его святынях, о памятниках, которые ЮНЕСКО включило во всемирное наследие, говорить не буду. А скажу о другом. Когда выходишь за стену Новгородского Кремля к древнему Волхову, глазам открывается такая невероятная ширь, и ветер ударяет в лицо, и белыми птицами в зелёных кущах - соборы на другом берегу! И слово воля просится на язык … И словно вырастают крылья за спиной! И всё твое существо объято трепетом перед этой красотой и силой, и чувство, что ты не просто одно с тем, что видишь с высокого холма, а что «всё это – мы!», всё это – ты, и по-другому после твоего стояния на холме на ветру уже не будет, - это чувство вдруг охватывает ознобом, вонзается калёной стрелой в сердце, и слёзы не удержать уже… Я вспоминала это стояние на холме, когда слушала «Путь держим на север»:

«ВО МНЕ ПРОРОСЛА НОВГОРОДСКАЯ РУСЬ, Я НЕ ВЕРНУСЬ»

- и не просто вспоминала, а знала – о чём это…

Альбом – сказание, быль длиною в жизнь. Зачином – песня «ПОСОЛОНЬ», она же и квинтэссенция смыслов альбома. От восхода к закату, как и жизнь человеческая, и так же, как жизнь, на закате ничего не заканчивается: смерти нет… Новый день – он будет, и солнце снова взойдёт, и мы – вечны, как вечен ход солнца по своду небес…

И вот ещё что: Теперь я знаю зачем ему был нужен воздух, почему его так не хватало, настолько нужен, что мунковским криком мольба о воздухе вырывалась из его сердца почти 33 года назад… 33?! - О, Господи!...

Я ВОЗДУХОМ ШЬЮ ЗАПЛАТЫ,

ЧТОБЫ КАЖДЫЙ ПАССАЖИР,

КУТАЯСЬ В НИХ, ВЗЛЕТАЛ…

…Альбом – сказание и альбом – предчувствие… Мне понравилось замечание одного парня, слушавшего «Посолонь» в первый же день: он писал, что с первых же нот нарастает тревога, а потом вообще его реплика свелась к слову «СТРАШНО»… Если хотя бы один человек это почувствовал, то уже не зря «АЛИСА» создала этот альбом… Запляшет пожар Под всполохом струн, И станет огонь Музыкой рун. И звёзды с луной Войдут в хоровод, и встанет на бой Русский народ… …Но, как говорил Кинчев в одной из программ православного телеканала, «Надежда есть…» :

Надежда есть:

В купели лун

Отмоюсь музыкой рун.

Мою звезду

Из мутных вод

Поднимет русский народ.

Пойдём посолонь

Под дождём.
…После шестого прослушивания композиции «Путь держим на север» я уже не плакала: только подтягивались скулы и учащался пульс… А по-началу были они, злые слёзы, и злость была обращена не во вне – внутрь себя… Можно было бы поговорить о личном опыте бегства на Север, к большой холодной реке, к дремучим лесам, гранитным островам с цветами и грибами, растущими в их расщелинах без земли… Но песня шире личного опыта любого из нас, и север не только географическое понятие в ней.
«Но да будет слово ваше: «да, да»; «нет, нет»; а что сверх этого, то от лукавого.»(Евангелие от Матфея 5:37 – Мф 5:37).
Север в «Посолони» - это где слова и поступки обретают истинный смысл, где то, что создано Творцом и названо человеком по имени, имеет исконный смысл:
Путь держим на север,
Где времени нет;
Где небо – лишь небо,
А снег – только снег;
Где в каждом дыхании
Имя Творца можно видеть сквозь пар. Включён радар.
Путь держим на север –
Ледовый поход.
Сквозь звёздные вихри,
Арктический лёд
Идёт наша правда
С верой в любовь, возвращаясь с войны,
Где пали мы.
Путь держим на север.
Путь держим домой.
- «Домой»… для меня в этой песне главное, ключевое слово…
…В далёком 1988 году я делала интервью с Костей Кинчевым, которое назвала «Один в поле воин».
«...Песни Кинчева , его сценический образ - воплощение бунтарского духа. Сегодня, в дни больших перемен, Кинчев заставляет поверить в то, что один в поле - воин. Он - романтик в том смысле, который вкладывали в это слово почти двести лет назад, его лирический герой сродни байроновскому. Это герой, который объявил войну всему злу в мире во всех его проявлениях. Но война идет не только вокруг, но внутри него. На концертах "Алисы" мы каждый раз становимся очевидцами захватывающего поединка. Кинчев являет нам страшную, отчаянную борьбу двух начал - духа и плоти, зверя и человека в каждом из нас. Но если многие предшественники Кинчева - великие и не очень - уповали на то, что когда-нибудь победит Дух, либо отдавались во власть зверю, то Кинчев пытается не разделить два этих начала, а объеденить то, что во все времена считалось неслиянным.
Война внутри его героя - это война во имя мира, во имя обретения гармонии. В его песнях удивительный сплав возвышенного и земного, вечного и сиюминутного. Отсюда столько горечи, боли, но и света..." (Еженедельник "Ленинградский университет" 26 февраля 1988.)
Почему я вспомнила старую публикацию сегодня? Потому что изменилось многое, но бунт, обращённый против самого себя, остался, хотя задачи и цели боя очевидно другие.
Это не ваш бой,
Это бой только мой.
Будет что будет,
Я выхожу один –
В голое поле
На частокол осин.
« Липкая тревога чужих миров» - кого она не мучает сегодня? Разве что тех, кто сам сеет её в этом мире. И так сложно не впускать её в душу, не поддаться соблазну мира сего. Если бы умели «Стяжать дух мирен», чтобы и сами спаслись, и вокруг нас «спасались тысячи»! Если бы! И не выскребстись бы из бесконечного уныния, если бы не надеяться, что
Преобразит заря
Смолу в луч янтаря,
В ручьях воскреснет Апрель!
И ляжет на ладонь
Подснежников огонь,
Ты только в это поверь!
«Окаянные дни» в альбоме «Посолонь» - сказ о нашем сегодня. И сказовый зачин, и лексика и обороты речевые – всё по форме есть сказ. Но это ещё и перекличка во времени с поэтом, который Кинчеву не чужой и которого сгубили окаянные дни прошлого столетия.
Дар поэта — ласкать и карябать,
Роковая на нем печать.
Розу белую с черною жабой
Я хотел на земле повенчать.
Так писал Сергей Александрович Есенин в своём известном стихотворении.
Видно, по миру брань пойдёт,
Ну а правде удел – молчать.
Лебедь белую с дряхлым пнём
Не примирить и не обвенчать.
Так говорит Кинчев, который пришёл к тому, к чему не смог, не успел прийти в окаянные дни Есенин. А заканчивалось стихотворение Есенина, если помните, вот так:
Вот за это веселие мути,
Отправляясь с ней в край иной,
Я хочу при последней минуте
Попросить тех, кто будет со мной, —
Чтоб за все за грехи мои тяжкие,
За неверие в благодать
Положили меня в русской рубашке
Под иконами умирать.
А вот как у Кинчева:
Мне напраслину гнать не в цвет,
Я хотел бы уйти стороной –
Под иконы держать ответ,
Мир отражая одной строкой…
…Эх, Константин Евгеньевич! Да кому ж не мечтается – «стороной, под иконы держать ответ»!... «Красота окаянных дней» - соблазн мира, колдовство его и наваждение… И ставни наглухо не закрыть, и засов на двери не поможет:
Песням солнца и песням тьмы
Всё сложнее звучать в унисон.
Отголоски большой войны
В мир проникают со всех сторон.
…Я хочу отдельное спасибо сказать за «Раскол»… Мне кажется, до сих пор нет понимания того, что произошло. Всё негодование сводится к возгласам типа «достала Украина!», а ведь дело уже не в бывшей братской республике: во вселенском предательстве дело, в явлении нового Иуды. Старый, прежний был, как известно чем-то вроде казначея. Новый традиции счёта монет остался верен, и предал Христа снова. Мы – Россия и её Церковь – остались единственным оплотом Православия на Земле. Глумливая интонация в музыке «Раскола» как глумливые дела Стамбульского Владыки… Тошно, грязно и воняет барышом…
Инвентаризация святых мощей,
Опись благодати.
Степень лицемерия глумливых щей
И не снилась вате.
Что ж, всё как есть, но нам не привыкать, Кровь бежит правдой на
Подол.
Чистый Дух исчез, а с ним и благодать. Церковь стоит без креста – Раскол…
…Пожалуй, наиболее традиционная для «АЛИСЫ», привычная и по музыке, и по поэтике песня в альбоме – это «Пуля». Она словно связующая нить со всем тем, что было до «Посолони». И в то же время, она чётко прописана во дне сегодняшнем и образами своими, и настроением.
Время летит,
Смерти нет.
В каждой судьбе
Скрыт ответ.
Красная кровь,
Чёрный рок.
Пуля и ствол ждут,
Мир нажимает курок…
…Мы вместе – крест и рок.
И очень близкая к «Пуле» идущая следом композиция «Побег», где легко и свободно гуляет столь любимый «АЛИСОЙ» ветер:
Выше крыш уходил за провода,
Прорывался в полёт.
Жизнь одна – ветру горе не беда –
Шёл в побег напролёт
Туда, где воля ветрам.
Сразу признаюсь, что, воспринимая альбом как единое целое, я выделяю всё-таки три песни, которые для меня в «Посолони» главные, как три кита, несущие на себе всю тяжесть правды смыслов. Первая – собственно «Посолонь», открывающая альбом. А центральная – «Эшелон». Третья песня – финальная, «Март», но о нём речь впереди. «Эшелон» гениально сделан музыкально. Волчий вой во вьюжной круговерти – первая строка, завораживающая, выворачивающая душу. Развёрнутая метафорапесни «Эшелон», перенасыщенная образами, была бы безысходно страшной, если бы не была так фантастически красива.
Всё когда-то станет прошлым,
Если мерить осторожно
Эту планету
На уровне света
И тьмы,
На грани войны.
Там, где тонко, там и рвётся.
Болью в сердце отзовётся
Выше, чем крыши…
Никто не услышит
Ответ:
«Здесь избранных нет».
Этот ответ, почти ввергающий в отчаянье, был бы приговором, если бы это была последняя строчка песни. Но Волшебной нитью, не всуе в «Эшелоне» помянутой, все вещи альбома прошиты Надеждой, и Эшелон сквозь морок и стужу устремлён В ТАНЦЕ ПОСОЛОНИ К ЗВЁЗДАМ…
Когда первый раз услышала «Москву» Кинчева, не восприняла её с особенной серьёзностью. Но как «Москва» легла в контекст альбома! Волею судеб под стольным градом мне удалось побывать совсем недавно. В центр не заезжала, но проехала по двум её дорожным кольцам. Не была в столице очень давно, и то, что увидела сегодня, спустя годы, очень поразило меня. Было ощущение другой планеты, чужой и враждебной человеку. «Планета Шелезяка. Растительности нет, жизни нет, населена роботами», - кажется как-то так? Но и тут надежда умирает последней:
Смотрю, чем стала Москва,
А взгляд острее в глуши.
Там закатав рукава,
Снимают кожу с души.
Москва в свои 900
Терпела иго не раз,
Но рвались цепи оков,
Да так, что искры из глаз…
И вот эти слова, важные-преважные:
Скоро январь,
Снег идёт по воде,
Завтра вода станет стеклом.
Всё как всегда, и упавшей звезде
Нужно взлететь под Рождество.
В ПОИСКАХ ЧУДА…
…Может быть, ошибаюсь, но мне кажется, что абсолютно осмысленно «Леший» в альбоме идёт сразу после «Москвы», «той, что томила меня своим постоянством»… Кто-то сочтёт это данью этнике, данью языческой кондовой Руси. Я воспринимаю песню иначе, потому что больше двадцати лет живу в лесу у реки, и все образы, все звуки и шорохи, слышимые в песне, мне знакомы наощупь. И не только весёлая игра в этом, не только желание пуститься впляс, и непременно босяком (хотя ужасно хотелось, прям не удержаться!). И не только подтрунивание над собой, не всё тут самоирония и шутовство, хотя не без этого, вернее, - ещё как со всем этим. Но вот главное, не знаю, не ускользнёт ли оно от понимания бледных городских жителей:
Я на красном в чёрном лесу
Ловлю сигналы звёзд,
Держа на весу,
Пока есть силы,
Поводья в Космос.
Хоть сигнал не слишком богат,
Стабильна связь времён,
И я тому рад.
Даю посылы
Из рано в поздно…
… Ах, если бы вы знали, какое это счастье – хотя бы иногда из слабых сил своих ухватиться за поводья в Космос! «Если бы знать…»…
…Я человек не завистливый, но иногда по-доброму радуюсь чужой строке: ах, как сказано! На зависть!
День отгорел, отпылал и скрылся в ночи. Завтра, зевнув, перешло в сегодня.
Ах, это завтра, прикрывающее рот ладошкой, с осоловелыми глазами, переходящее в бодрое сегодня! Но это так, к слову. А песня «Сверх» — о сверх важном, о том, что на всё воля Божья, о том, что человек не может не думать, зачем его оставили на земле, когда казалось, что шансов нет… И музыкально она как светлый гимн…
Сверхъестество –
выше всяких норм, выше всяких правил.
Сверх Горних сфер
действует поток любви.
Сверхволшебством
Крест в букет вина новый тон добавил,
Сверх вкуса на крови…
Всё что есть и будет с нами,
Не написано словами
В книге лет и зим.
Всё и так довольно жутко,
Спрос ведётся по поступкам.
Тормозим…
…О-ох, если бы!... Сумеем ли?..
…я уже вижу по комментариям в соцсетях, что песня «Акробаты снов» принимается на раз практически всеми. Это потому, что каждый из нас из собственной жизни устраивает свой собственный цирк. Хотя думаю, что образ этот – акробаты сна – сложнее и многозначнее. «Страшно, но не так чтобы закричать…» - а мне страшно как раз так, что кричать хочется. Потому что Лихо стоит на пороге, буди его, не буди. Но это моё личное ощущение…
…Я, конечно, не могла не вспомнить эти строчки, когда слушала четырнадцатую композицию альбома – «Чудо»:
Хочешь, просто стой, а нет сил - молись!
Чего желал, то получай!
30 лет спустя в «Посолони» в песне «Чудо» мы услышим:
Всё, что длилось целую жизнь,
Пронеслось за пару минут.
Хочешь вой, а лучше молись –
Так назначил Суд.
Горделивое «нет сил – молись» через годы заменили вроде похожие, но трезво и смиренно звучащие слова:
…лучше молись – Так назначил Суд.
…живя на берегу реки, часто наблюдаю, как купальщики пытаются плыть против её сильного течения. С берега кажется, что они остаются на месте. Да так и есть! Но если бы они не делали усилий, то течением сносило бы их вниз, как дохлую рыбу… Невольно вспоминала пловцов этих, да и себя, так же не раз пытавшуюся противостоять течению, когда слушала «Чудо»:
Там над вопросом пылает ответ,
Что случится при слове «пора».
Через сумрак выходим на свет
На ура!
Я уже упоминала выше, что для меня песня «МАРТ» - третий кит, на котором держится тяжесть правды смыслов в альбоме «Посолонь». Спросите, почему «Март»? Март – это не только месяц, когда первые движения весны открываются глазу. Конечно, это месяц первых капелей, первых высоких облаков в синем-синем (только в марте такое бывает!) небе. Это месяц длинных голубых теней на подтаивающих сугробах и даже – при щедром солнце – первых ростков, пробивающихся из- под снега. Всё так. Но март – это месяц начала Великого поста. Это месяц, когда во всех православных храмах по всей земле читают Великий покаянный канон Андрея Критского: «Душе моя, душе моя, востани, что спиши?» Март – это когда мы начинаем готовиться к встрече Светлого Христова Воскресения, к Пасхе. Март – месяц веры, надежды и любви. «Март», завершающий альбом «Посолонь» - очень сильный последний аккорд.
До последнего дыхания
Звенья встреч и расставаний
Спаяны в расколотом кольце.
Жажда правды силой боли,
Дар потусторонней воли
Ликом проступают на лице…
* * *
Я бы хотела сказать хотя бы пару слов о музыкальной ткани альбома. «АЛИСА» обрела новое звучание, и этих неожиданных красок добавила гитара Павла Зелицкого. Здесь тот замечательный случай, когда гитарист не просто демонстрирует свои недюжинные способности и мастерство, не просто выдаёт «крутые соляги» одну за другой, а становится со-автором музыки, понимая о чём и зачем говорит с нами на языке струн его гитара. Спасибо!
И оформление… Меня восхитило оформление! Истина чиста и проста, как дыхание ребёнка. "Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное” (Матф.18:3).
А если не стали как дети, попросите ребёнка, и его чистая душа в удивительных образах отразит боль вашей души, радость и печаль, свет и надежду. И увидим мы все это чудо в красках, и скажем: как хорошо!
Спасибо, Лука, спасибо светлый отрок за подарок всем нам – твои рисунки…
И в заключение об альбоме в целом. Таких, как «Посолонь» очень мало, потому что такие альбомы пишутся на краю. О чём я? О том, что Господь иногда берёт нас за руку и подводит к бездне, и когда кажется, что всё, что БОЛЬШЕ УЖЕ НИЧЕГО НЕ БУДЕТ,
САМОЙ ЗДЕШНЕЙ НАШЕЙ ЖИЗНИ НЕ БУДЕТ, нас отводят от края и дают ещё шанс. Когда-то меня потряс своей пронзительностью и глубиной, своим проникновением в простые истины Борис Гребенщиков, создав альбом «Лошадь белая». Это тоже написано на краю. Отсрочка была получена, от края отодвинули, и появились другие альбомы. Последние два – очень сильные. Я отдаю ему должное, слушая их, понимаю, насколько это талантливо. Но почему-то мне сразу вспоминается из «Братьев Карамазовых» реплика Фёдора Павловича, отца-Карамазова: «…Мы тогда обедали… – Да, вот вы тогда обедали, а я вот веру-то и потерял!..»
«ПОСОЛОНЬ» тоже написана на краю. И шаманский бубен звучит в ней неустанно, и свет, очень много света пробивается сквозь сумрак «чужих миров», и да! – лик проступает через личины, и манит этот лик тех, кто идёт след- в- след:
За мной идёт тот, кто сбился с пути.
Мне верен тот, кто пропал.
Ко мне летят души с пулей в груди,
Тех, кто от жизни устал…
МЕНЯ ЗОВУТ ПОСОЛОНЬ…
Господь милосердный, спаси и сохрани!...