По-читательское 2

Я, говорит, своего в капусте нашла. В смысле, говорю, в капусте? А что, говорит, у нам многие в капусте находят. Вон, Антоновна старая, семьдесят три недавно стукнуло, так полезла ночью на колхозное поле за брюквой – и нашла. Маленький совсем, бледный был – замерз. Антоновна чуть на него не наступила – лежал в капусте, не плакал даже, в пеленку замотанный. Мальчик, Игорем назвали. Антоновна божится, что за брюквой полезла – зачем ей брюква, старой дуре? А туда же, полезла ночью, с палкой своей еле через канаву перебралась, а как бы мешок с брюквой волочила – непонятно. Но нашла, парнишку-то, так уже не до брюквы стало. В темноте еле разглядела – будто шевелится что-то, листья качаются, так она наклонилась, а там – ребенок. Ну и взяла, чего делать-то. Если нашел ребенка в капусте, так уже не отвертишься. И давно, спрашиваю, у вас это началось. Давно, отвечает, мне еще дед рассказывал.

А дед, спрашиваю, твою мамку тоже в капусте? Не, не в капусте – и смеется. Раньше, говорит, в капусте только самые бедные находили, никчемные которые самые. Дед был не из таких – с хозяйством, три коровы, все дела, яблони, груши. Ему мою мамку аист принес, раньше так было. Он мне рассказывал, как сидел однажды в своей комнате, читал какую-то газету или книжку, роман, не важно, а тут – стук в окно. Ну, дед сразу все и понял. Два года как схоронил жену, первый год вообще жить не мог – пил, хозяйство почти до запустения довел, сорняки да мошкара. А потом как-то взял себя в руки, словно бы стряхнул горе – и наладилось, только седой стал совсем. И вот тогда ему аист мою маму принес. Клювом – в окно, а в клюве – сверток перебинтованный, маленький, легкий. Дед мой взял сверток в руки, перенес в спальню, положил на кровать, развязал ленту, а там – моя мама, кроша еще совсем. А аист улетел. Раньше так было, это потом уже аистов мало стало совсем. Какие улетели, каких перебили, в далеких деревнях еще гнезда остались кое где старые, а у нас нет. У нас – капуста.

А своих ты, спрашиваю, тоже в капусте? В ней, отвечает, где же еще. Старшего тут нашла, за оврагом – там многие из наших находили. Бывало, по несколько семей ходили – двух-трех и найдут. Я никогда ни с кем не ходила. Просто однажды поняла – пора, ну и пошла, как раз светать стало. И нашла, прямо у дороги лежал. Я сразу взяла – там же как, не выбирают, нашел – бери. Да, а второго случайно нашла, я уезжала надолго, оттуда и привезла. Хороший, младший-то, на деда похож.

И что, говорю, по-другому никак? Никак, отвечает, у нас все как раньше. Приезжали тут какие-то, пытались почту внедрять – чтобы посылками, но как-то не прижилось. И, может, к лучшему – ни к чему нам эти нововведения. Раньше-то оно лучше было, умнее, природа не зря все так придумала.

А по любви, спрашиваю? А что, отвечает, по любви? Только если за грибами сходить…

© Евгений Коган. В капусте

пока ты там смотришь кино, привыкаешь гулять один и звонишь подругам
я тут хожу на тренинги, крашу глаза и учу себя быть сильней
слышишь, ну сколько же можно ходить по кругу?
а впрочем, каждое лето небо еще синей.

я же еще одиночей, еще прекрасней. мудрею, тоскую, но все-таки реже снюсь.
многие говорили мне, мол, напрасно, вы тогда не решились... я объясню,
им, но возможно позже. а может, смолчу привычно, на чьи-то чужие выводы наплевав...
ты там играешь блюз, я обрастаю кожей, даже не плачу вечером, думая, что не прав

ты или я, а впрочем, уже не важно... пока ты там сводишь счеты,
пьешь свой коньяк, вспоминаешь прошлое по годам,
я тут рожаю детей и меняю работу,
взрослая девочка вобщем. та-дам.

да, вот отрезала косу, сменила джинсу на юбки,
верю в себя и в то, что я все могу.
осталась одна мечта. скажем, жить на юге
на эдаком удивительном берегу

где все ракушки ложатся в мою ладошку, где ты весь в белом, и я еще босиком
и все еще так возможно, и так роскошно....
а впрочем, ты там вообще со мной не знаком.

так даже лучше.

© Марта Яковлева

Нас написали без черновика.
И, канцелярский мир не обанкротив,
поставили на полку вниз торцом.
Вот так всегда - влюбиться на века,
а разлюбить в четверг, в кафе напротив,
до капуччино, после голубцов,

как раз решая - попросить ли счёт
Или, быть может, посидеть еще.

Приходится вставать из-за стола.
Сквозь небо просочился желтый сок,
пропитанный дождём или туманом.
Холодная осенняя смола,
с волос стекая, трогает висок.
как, помню, в детстве говорила мама:

Испытанное средство от бессонниц -
Кусочек хлеба с маслом, с крупной солью.

Исчезли те, с кем раньше у меня
не то чтобы душа сливалась в хоре,
не то чтобы сердца стучали в такт,
но те, кого не нужно догонять,
кого не нужно дожидаться в холле,
а с кем шагаешь рядом просто так.

Да, дело не в созвучии сердец,
но просто не с кем рядом посидеть.

Да, я и впрямь хочу всё время спать.
Присыпал дождь глаза солёной крошкой,
а солнце соком смазало слова.
Спасибо, мама. Проданы места,
у каждого своя суперобложка,
и в оглавленьи главная глава.

У всех своя особенная стать.
Нам есть, где встать. Нам можно просто спать.

На полках книги жмутся всё тесней -
так люди на трамвайной остановке
смущенно дышат в чей-то капюшон.
Он пахнет псиной, словно мокрый снег,
свечой, слезой, соломенной циновкой,
швом, шорохом, простым карандашом.

Лови свой шанс, точнее свой трамвай.
А книги не спасти - не открывай.

Не открывай, не спрашивай: "Кто там?"
Аминь, своя страница ближе к тексту,
когда твой том стоит на перекрёстке - он непременно будет разорён.
Пройдется ветер по твоим листам,
Растащит на цитаты без контекста.
Огонь придёт - весь город будто в блёстках твоим последним светом озарён.

Потащит по ногам, по мокрой жиже,
Взовьется пеплом всё, что хочет вверх.

Вот так всегда - не знать любви полжизни,
А полюбить - как водится - в четверг.

© Изя Райдер. После дождичка

И снова осень, палая листва
в прорехах синевы плохого ситца,
троллейбус так бесхитростно косится
и уезжает. Что ж, шана това.
Иди, иди сквозь ветер, сквозь толпу,
Шана това и яблоки с корицей.
И возраст поднимается за тридцать,
почти как ртуть по ртутному столбу.
Иди, иди сквозь прелую листву
сквозь новый год к чужому рождеству.

И снова новый год, мороз и тьма,
шампанское, простуда, мандарины,
что я тебе сегодня подарила?
наверно, то, что не люблю сама
Рождайся, мальчик, для тебя в хлеву
я подстелила жухлую соломку,
а за столом всё падает солонка,
мне тридцать три, а я пока живу
иди, иди сквозь ледяную муть,
езжай, рогатый, надо отдохнуть.

придёт весна, китайский новый год -
пора поддельных елочных игрушек
мой домик ледяной опять разрушен,
а заяц в лубяном всё время пьет,
пьет горькую - от сердца, говорят.
Иди, иди сквозь звонкий звукоряд,
а где-то вдалеке кричат: "По коням!"
Езжай, троллейбус, на метро спокойней.

Езжай в свой парк, на родину свою,
Свали, свались на койку - на свою ли?
Езжай сквозь свет, сквозь дырку в букве ю,
Прожженную в июне и в июле,
Запутайся колёсами в траве
Застрянь рогами в августовском "в",
На градуснике, как и в голове,
Который раз всё те же тридцать с лишним.
Я к вам звоню. Чего же боль... как слышно?

И снова осень, лиственный занос
бессмысленно и жалобно клубится.

когда три года некуда влюбиться -
не списывай на метеопрогноз.

© Изя Райдер. Новогоднее

Сто тысяч нелюбовей. Одеяло
из всех кусков, которыми...Мосты
я не сжигала. Я перешивала.
Меняя жизнь на черные кресты -
"б-2" - попал. Двухпалубный на мине.
И снова штопать рваные края,
И, как назло, не с краю, в середине,
Где все увидят...Глупая швея!
Опять грызешь исколотые пальцы,
Из всех надежд - последняя больней...
Но чья-то жизнь натянута на пяльцы,
Ты снова упражняешься на ней
В искусстве лжи, и вышивки - на грани,
Чтоб не пустить, не выгореть дотла...
Из сотен слов несказанное ранит,
Как спрятанная в яблоке игла.
Сто нелюбовей. Каждая - навылет,
Сто граммов бреда. Двести - коньяка.
И не спасут меня от сквозняка
Сто запыленных, призрачных клочка...
Пусть даже все они меня любили.

© Мария Хамзина

Три принципа и личная жизнь

Мне очень нравятся две фразы.
1. Если и третий муж бьет по морде, то дело не в муже, а в морде.
Трактовать широко.
2. В этом году где-то вычитала: Люди странные существа. Действуя всегда одинаково, они пытаются получить разные результаты.

Приговаривая то одну, то другую фразу, я обнаружила в себе, что то, из-за чего "бьют по морде" -- это как раз привычка действовать одинаково, а потом сильно удивляться полученному результату. Сильно удивляться, подчеркиваю. Пойдя дальше, я обнаружила, что действовать одинаково (рассмотрим сейчас мои отношения с мужчинами, но не пристально), меня вынуждают три моих принципа.

Принцип первый. Я не такая.
Самая вредная его разновидность - я не такая, как все. Это мешает предаваться простым радостям жизни: отдаться первому встреченному после долгих лет скитаний, пить до утра, прогуливать работу, показаться мужчине в растрепанном, разобранном или разъяренном виде.
Один мой друг, почти далай-лама и владелец небольшого курорта, как-то пригласил меня покататься на лыжах. Ну, раз я не катаюсь на лыжах, и даже стоять на них не могу, то хотя бы на бубликах. - Ты визжишь, когда большая скорость?- вдруг спросил он как-то нежно. - Нет, еще чего! -презрительно ответила я. -А я люблю, когда визжат, - неожиданно признался он.
Ну, я визжу, да, съезжая с горки, моя собака и моя дочь могут это подтвердить. Но мне казалось зазорным визжать при нем, катаясь с его горки. Он же далай-лама. А я не такая, как все эти его глупые блондинки. Еще чего, делать что-то такое откровенно женское, даже детское - хлюпать носом, просить купить шоколадку, капризничать, когда температура, нет, я возвышенная, и слово "жопа" мне незнакомо. Я гордая. Все бабское мне чуждо.
Я не такая - и я делаю вид, что так и надо, когда мой муж не пришел домой ночевать. Скандал? Еще чего! Я не такая. Я предоставляю швободу индивидууму. Пусть он оценил бы. Он не оценил, взял швободу и свалил. Мне хочется запустить вилкой в окно, когда мне признаются в дерьме? Я не такая, еще чего. Я продолжаю нанизывать на вилку салатик.
Мне предлагают некую авантюру. Мне, скажем, давно этого хотелось. Более того, это именно то, о чем я мечтала неприличные мечты. Но я не такая, еще чего! дело было в субботу, я была в чужом городе, за окном лил дождь и рядом никого не было. Я сказала себе - дууура. Ты хотя бы попробуй, а я никому не скажу. И я попробовала. Несколько раз я спохватывалась, говорила - я не такая! - и прекращала начатое. Ну что я буду с этим делать, уныло спрашивала я себя, я же не такая.
У, мне пришлось вновь с собой познакомиться. Оказалось - такая. И еще какая такая. Такее некуда. Мне понравилось. И потом, как на ниточке, нехотя, по одному, вытянулись открытия. Да, я обожаю реветь от фильмов и хлюпать носом. Я сентиментальная. Я умею ныть и канючить. Я не имею силы воли и могу нажраться шоколада и мороженого в промышленных количествах, а не клевать, как птичка Рух, салатный лист. Я обожаю банальщину. Я ненавижу ждать. Я раньше думала: я не такая, все канючат, а я не буду, все ненавидят ждать, а я терпеливая и не парю мозг мужику, все говорят гадости о своих соперницах, а я молчу, они принцессы, да, все до единой, и та, что с унылым лицом, и та, что с крючковатым носом, и та бл***ща в мои 14 лет, жалко, что я так и не набила ей морду.
Как славно быть такой как все, неидеальной в собственных глазах. И вообще неидеальной.

Принцип второй. Я хорошая.
О, от этой хорошести бывают женские болячки. Тебе хочется послать - а ты говоришь: Я понимаю. Да, да. Нет, что ты, мне ничего не надо. Я питаюсь пыльцой и эфиром. Я не буду тратить твои нервы, мой хороший, я благородный рыцарь с титьками. Титьки тут случайно, не обращай внимания. Я не плачу, я не такая, я хорошая, понимающая. Я поддержу тебя. А мне ничего не надо, я сама. Не обращай на меня внимания, иди уже к ней, и забери вот это, тебе пригодится, а я перебьюсь. Я с ребенком перебьюсь, как не хрен делать, вот увидишь. Да, я сильная. Мне так приятно, что ты меня похвалил. Я сильная и да, вот именно это слово - "умница". А она слабая, зависимая, и трахает тебе мозг, поэтому ты не можешь ее оставить? одну? На этой пыльной грязной дороге? Да, не оставляй, какой ты благородный, какая я благородная, какие мы благородные.
И этот ужас длился годами. Недавно я покончила с "умницей" одной смс-кой, и мне понравилось, что получилось на выходе. Я не умница. Я глупая сварливая баба. Жадная и по настроению нежная, если повезет. А добрая я бываю от лени. Имейте в виду.

Я бы еще чего-ть написала и даже процитировала примеры собственной "хорошести", но мне не хочется вспоминать. Эти вечера на собственной любимой кухне, с подвываниями, после разговоров, где еще раз я была хорошей, все два часа или пять часов, а потом оставалсь одна, садилась на пол и ревела, ощущая себя изнасилованной собственным благородством и несмением признать в лицо собеседнику, что дело дрянь и я умираю, и лучше бы перестать меня пользовать, а пойти себе лесом.

Принцип третий. Все из-за меня.
Если сгустить краски для наглядности, то получится так: двухмесячная мужская депрессия с намеками - надо поговорить, имела своей причиной вовсе не меня. А работу. Как это ни странно признавать, но у мужчин отношения с нами где-то на третьем месте. На первом - я недостаточно зарабатываю. На втором - кажется, жизнь не удалась, я занимаюсь не своим делом/у меня ничего не получится. На третьем, если очень постараться целенаправленно отравлять человеку жизнь - как же меня затрахали эти отношения. Примерно так. Два часа молчит в аське? Он решил меня бросить. Однозначно. Не пишет целый день из командировки? Трахает прямо сейчас какую-то красотку. Третий день молчит и за ужином ест не глядя? Он кого-то завел. Говорит, что на работе проблемы? Врет для отвода глаз, решает нашу судьбу, надо успеть первой подать на развод.
Мне везет с мужчинами (все время собираюсь написать в прошедшем времени, -везло, - потом вспоминаю, что я еще не умерла) и они все всегда были заняты каким-то своим делом. Большим причем. Им важна самореализация. Именно в социальном плане. Если здесь не получается или ему кажется, что не получается - это просто туши свет. Он так озабочен этим, это так фактически все на кону, что просто не заметит ужаса в твоих глазах, а если тебе удастся ему об этом крикнуть, то он удивится. Ты решил меня бросить, да??- со слезами в голосе. -- С чего ты взяла??- ты совсем не обращаешь на меня внимания! - ...
И это правда. В этот момент им страшно. Они строго себя судят, примерно как мы себя насчет детей и замужества. Все, что мы можем - это выслушать и погладить по плечу. Тут и вправду важно быть хорошей и в этот момент не парить им мозг. Остальное они сделают сами, выберутся, добьются, завоюют. Им не дается этот мир, они заняты отношениями с ним, и, пока им не удастся его прогнуть, лучше не путаться под ногами. Это не из-за тебя. Не из-за тебя и не из-за этой Настьки. Это ты можешь целый день сравнивать мысленно размеры своей и ее задницы, и горевать, они тоже могут, но с другой целью, а если они долго в депресняке, или молчат, или мрачно бурчат - то не надо сводить весь свет клином на себе. Не надо.
Ну, это мне далось легче всего. Я бы быстро соскучилась, если бы поняла, что мысли моего мужчины вечно вертятся вокруг отношений с женщинами, а не со своим делом. Пока я этого не наблюдала, и слава богу. Ну и меня еще спасает то, что я сама люблю свою работу. И всегда любила. И могу париться из-за нее, и по ночам думать, так же беспокойно, как и о том, в чем мне идти на встречу, где будет эта толстозадая Настька.

© Юлия Рублёва

Хо-хо

Вообще, зачем женщине ум? Остановитесь. Положите руку под левую грудь. Левши кладут под правую. Послушайте свое сердце. Не правда ли, оно... не правда ли, оно вам говорит, что-то там говорит? Это ваша задача- услышать. Что вы чувствуете? Не правда ли, вы почти ничего не чувствуете? А я вам скажу. Вы ничего не чувствуете, потому что вы все время думаете. Пусть мужчины думают. У них мысли конструктивные. А у вас что- там? Это вот что? Это мысль, по-вашему? Это тряпочка, а не мысль.

Мысли должны быть другими какими-то. Линейными. Или прямолинейными. Подумал- сделал. Можно без сказал. А вы что? Вы подумали - и обязательно сказали совершенно не то, потому что вам почему-то стыдно того, чего подумали. А сделали вовсе третье, и ушли, и заплакали. Поэтому положьте эту тряпочку на место. Не трогайте ее. Она тут случайно.


Лучше послушайте свое сердце. Я вас сейчас научу. Оно вот бьется ровно? Ровно. Вы дышите? Дышите. Шоколадку хотите? Хотите. Съешьте шоколадку. Вам хорошо? Хорошо. Ну и все! Это вывод, который вы должны делать ежечасно, кроме дней пмс. Если вы будете думать, вы наделаете других выводов, и заплачете, и уйдете. А что толку? Толку, граждане, никакого нету. Того толку, который вы хотите, и вовсе нету.

Спокойно переждите отсутствие толка с шоколадкой в зубах и рукой под левой грудью. Когда наступит толк, вы будет сиять румянцем и поражать мужчин отсутствием лексического запаса. Вы сможете всхохатывать. На лице у вас будет спокойное, умиротворенное выражение женщины, которая все время как бы к чему-то прислушивается. Она, то есть вы, прислушивается к мужчине! Не скажет ли он чего-нибудь такого? Если скажет, всхохотните легким серебряным смехом. Кто думает, что женщине нужно чего-то еще, кроме как вовремя всхоха..всхохы...тот дура. Кто вообще думает, тот вообще дура. Ясно?


Надо всем сердцем ощущать. Я серьезно говорю. Не надо всхохатывать сейчас, это не к месту. Будьте сейчас серьезными и мрачными. Я вот сейчас всем сердцем ощущаю, как мне смешно, а предсердием и левым желудочком чувствую холодок - вдруг мне завтра скажут, что я тут понаписала всякого? Я вам на примере покажу: вот я левым желудочком ощущаю холодок. Ну, может, мне дует. Но вот я подумала, и у меня сразу родился страх, и комплекс, что меня не поймут, осудят, что я сошла с ума и со мной не надо знаться. Вот видите? Мне уже трудно жить. А если я ощутю, что в общем, с меня взятки гладки, и чего от меня ждать, тогда мне сразу жить станет легче. Никто не ждет от меня мой мозг, я понятно выражаюсь?

Не надо всем сердцем ненавидеть его за то, что. Докажу. Вот вы считаете, что вы ненавидите всем сердцем его за то, что. А почему? А потому что вы, пока я отвлеклась, успели подумать в виде воспоминания. Смотрите сюда. Вот монитор, тут хорошо, френдлента, аська, то-сё. Все вас любят...Ага. Если он во френдленте, выкиньте его. Нет, не надо! я пошутила. Потому что чтобы закинуть обратно, вам придется думать два дня. Надо-не надо... Надо- не надо... И о смысле собственной жизни. Вы представляете? Не делайте ничего такого, что потом пришлось бы обдумывать, как сделать взад.

Вообще ничего не делайте. Сидите тихо, моргайте часто. Это самое правильное. И ощущайте. Ощущайте всем сердцем. Докажу: если вы меня не послушаетесь, и начнете думать, а потом, не дай бог, и делать, все будет то же самое, как если бы вы сделали наоборот. Только вы истратитесь своими нервами, как моль. А так, если вы меня послушаетесь, опять же будет все то же самое, только вы нервами не истратитесь, у вас будет румянец и вы сможете всхохатывать.

Выбирайте- вы будете траченая как моль, вся в мучительных думах, с наморщенным лбом, жизнь не удивит вас яркими красками. У вас в руках наверняка будет наперевес какая-нибудь претензия. Вы ее будете хотеть предъявить. Или даже предъявлять. Непрерывно ею тыкать даже.
Или: вы будете с румянцем, вся в шоколаде, вся в ощущениях, что все хорошо. Вы ничем ни в кого не будете тыкать.

Вам кто больше нравится? С кем вы бы хотели иметь дело или там детей? То-то же. Спокойной ночи.

© Юлия Рублёва

Всё линяет, теряет краски, сходит на нет.
Это просто зима, мой мальчик, и это проходит.
Но пока в поднебесье стучат ледяные ходики,
Но пока не отмёрзли ещё хвосты у комет,
Ты мне будешь свет.

И стараньями новой зимы я узнаю о том,
Что ты снова постригся, сменил гардероб и мысли,
Научился писать «моя девочка» с верным смыслом.
И хотя в этой девочке я себя вижу с трудом,
Ты мне будешь дом.

Для того чтобы видеть, достаточно просто смотреть.
Я целую глаза твои, чтобы они просветлели.
В этих белых снегах нам не будет ни сна, ни постели,
Но когда я тебя отогрею хотя бы на треть,
Ты мне будешь смерть...

Но задолго до этого нас разведут, как мосты,
Время нам ничего просто так не отдаст, не подарит.
Моё сердце похоже на отрывной календарик.
Но пока ещё в нём остаются пустые листы,
Ты мне будешь ты.

© Елена Касьян

женщина вяжет носки из рябого мотка
мысли вальсируют
мысли свиваются в тёплый, цветастый клубок
укладываются поудобнее
затихают...

сознание - это тонкое игольное ушко
сквозь него мы смотрим на мир
в него продеваем суждения, объясняющие "зачем?" и "почему?"
и долго не попадаем.

мысли вальсируют
спутываются шерстяными ногами
падают
иногда они не встают
ссорятся, натыкаются друг на друга
и их отвозят в дом спутаных мыслей
в дом рукавов, завязаных на спине.

сознание - это игольное ушко
со временем оно становится шире
ведь на гладкой зеленой реальности попадаются узелки
иногда узелки никак не проскальзывают
как ни тяни
как ни пытайся понять или принять.

узелок не может протиснуться
и некоторые дергают насколько хватает сил
потом их отвозят в дом разорваных мыслей
в дом смирительных рукавов...

мои мысли вальсируют
мои мысли свиваются в два цветастых клубка
укладываются поудобнее спиною к спине...
женщина хранит в моей голове
будущий правый носок и левый носок...

© Катерина Кюне

я полная дура, Господи, я полная дура
как мне жить с этим, как мне жить с этим?
пошли мне ангела с фонариком в глубоком кармане
пусть развеет мой мрак, пусть посветит...

на миг я увижу всё как есть, Господи, всё увижу
но у меня же ужасная память, ужасная память
я всё увидела, всё поняла, но вот он взмахнул крылами
и остались одни только дыры, словно мыши погрызли зубами

я полная дура, Господи, я полная дура
пошли мне ещё одного ангела с аппаратом
пока первый ангел светит, пусть второй заснимет на плёнку
и подарит снимок, буду хранить, от чужих буду прятать

я увижу всё как есть, Господи, я всё увижу
но ты же знаешь, какая я недотёпа, какая я недотёпа
выроню по пути, пролью первый попавшийся кофе
десять минут - и снимок негоден, снимок в клочья истрепан

как мне жить с этим, как мне жить с этим?
пошли мне третьего ангела, пусть он носит снимок в кармане
пусть всегда ходит рядом и вынимает фото, когда попрошу
только если всегда со мной скажи как представить маме

ведь она сразу спросит, что это за мужик с крылами
а если мама взялась за дело, значит дело к свадьбе, но вначале стандартная процедура:
сколько лет? где работаете? и не пора ли вам пожениться?
а я ведь полная дура, Господи, я полная дура...

© Катерина Кюне

Рисунок Виктории Кирдий

Ночью Лукачу снова приснилось, что он в джунглях. Он прыгал с ветки на ветку, ел бананы, трахал самок. "Эй, трус, - дразнил Лукач других самцов и его обильная шерсть блестела на солнце, - иди сюда и дядя Лукач покажет тебе, где раки зимуют". Но все самцы затаились в своих убежищах - они знали что с Лукачем не стоит заводиться.
Лукач проснулся с головной болью. Раны на теле жутко болели. Они сочились гноем - по-видимому, он их расчесывал во сне. Он вышел из клетки, закрыл за собой дверь, и поспешил в третью лабораторию (по исследованию рака кожи). Он гордился местом своей работы. Других животных использовали в пустяковых экспериментах, вроде второй лаборатории (косметика), но Лукач участвовал в очень важных экспериментах. Он вовремя прибыл на 9-часовый укол. Дежурной была Ирена. "Перестань расчесывать раны, тебе ведь от этого только хуже", - сказала она. Лукач перестал. Ирену он любил больше других лаборанток.
"Скажи, - спросил он во время укола, - после того, как вы найдете это лекарство от рака , меня отпустят? Я очень тоскую по джунглям". Ирена вытащила иглу у него из плеча и он заметил, что она погрустнела. "Не волнуйся, Ирена, я же надолго не уеду, ты ведь меня знаешь, я зверь рабочий, после месячного отпуска я просто на стену полезу. После возвращения я добровольно пойду на исследования болезни Альцхаймера и мы снова будем работать вместе". Ирена обняла его и начала плакать и Лукач просто не знал что делать. "У меня идея, - сказал он, поглаживая ей затылок, - возьми отпуск и мы поедем в джунгли вместе. Я покажу тебе места, где я вырос. Семью, пейзажи. Тебе будет хорошо. Там все такое зеленое". Ирена не ответила и продолжала плакать и обнимать Лукача. Постепенно она успокоилась и перестала его обнимать . Она отступила на шаг назад и улыбнулась. "Конечно я поеду с тобой. В этом году они обязаны дать мне отпуск". "Ну и ладно, - сказал Лукач и заглянул ей в еще влажные от слез глаза, - там будет хорошо, ты увидишь".

© Этгар Керет. Дядя обезьяны

Декабрь

Плывет в тоске необъяснимой
среди кирпичного надсада
ночной кораблик негасимый
из Александровского сада,
ночной фонарик нелюдимый,
на розу желтую похожий,
над головой своих любимых,
у ног прохожих.

Плывет в тоске необъяснимой
пчелиный ход сомнамбул, пьяниц.
В ночной столице фотоснимок
печально сделал иностранец,
и выезжает на Ордынку
такси с больными седоками,
и мертвецы стоят в обнимку
с особняками.

Плывет в тоске необъяснимой
певец печальный по столице,
стоит у лавки керосинной
печальный дворник круглолицый,
спешит по улице невзрачной
любовник старый и красивый.
Полночный поезд новобрачный
плывет в тоске необъяснимой.

Плывет во мгле замоскворецкой,
плывет в несчастие случайный,
блуждает выговор еврейский
на желтой лестнице печальной,
и от любви до невеселья
под Новый год, под воскресенье,
плывет красотка записная,
своей тоски не объясняя.

Плывет в глазах холодный вечер,
дрожат снежинки на вагоне,
морозный ветер, бледный ветер
обтянет красные ладони,
и льется мед огней вечерних
и пахнет сладкою халвою,
ночной пирог несет сочельник
над головою.

Твой Новый год по темно-синей
волне средь моря городского
плывет в тоске необъяснимой,
как будто жизнь начнется снова,
как будто будет свет и слава,
удачный день и вдоволь хлеба,
как будто жизнь качнется вправо,
качнувшись влево.

28 декабря 1961
© Иосиф Бродский

Внутренние мальчики и девочки – это понятно. Это красиво и загадочно, сложно и заковыристо… Но это всё чухня.
Внутренние хомячки!
Да-да, замрите на секунду и прислушайтесь. Тишина? Понятное дело. Хомяк ничем себя не выдаст. С ним не сравнятся никакие внутренние тараканы.
Хомяк-тихушник, хомяк-подпольщик. У вас бывает изжога? Это хомяк меняет шерсть.
У вас бывает запор? Это хомяк задумался в труднодоступном месте.
Вы спите – хомяк жрёт.
Вы работаете – хомяк жрёт.
Вы развлекаетесь – хомяк жрёт.
Остальное время он размножается… Нет, для этого ему никто не нужен.
Внутренний хомяк страдает приступами мизантропии и суицидальными настроениями. У вас засосало под ложечкой? Нет, он не повесился (размечтались). Это он убил себя об стену. Желудка, да. Вам наврали, что это гастрит.
Не печальтесь, смерть скоротечна. Это неразменный хомяк, хомяк-феникс!
Как бы вы там ни расчищали пространство внутри, сколько бы ни наводили красоту и порядок, хомяк обязательно найдёт кучку опилок и совьёт нору. А потом выспится и нагадит. Нет, он не со зла, он хомяк.

И только в редкие часы мировой гармонии, когда в ночи вы лежите без сна, и маленькие пушистые ангелы вьются над кучками внутренних опилок, погладьте хомячка (вы же ничего дурного не подумали?)… Ну что вам стоит? В конце концов, это ваш личный уникальный хомяк.
Возможно, он даже вас любит.
Когда не жрёт. И не размножается.
Возможно, он даже обучаем...

© Елена Касьян

не разбирая времени года, чисел не помня
путаясь в телефоне, в комнате, в календаре
сегодня среда, одна из чудовищной прорвы сред
дни валятся под ноги, дни слипаются в комья

на улице мжит, не разлепить глаза
плотнее и толще слой временного настила
зима простудила ноябрь, переступила за
зима наступила

цветные субботы, безрыбные четверги
пасхальная ночь, именинный пирог, пузырьки и куранты
мне всё замело. обратилось квадратом пурги
и конусом лампы

мне снежная каша и только она одна
замри и терпи - пусть естественный ход повернёт кружала
весна наступила на край. подскользнулась на
зима продолжалась

© Катерина Кюне

Я говорю, устал, устал, отпусти,
не могу, говорю, устал, отпусти, устал,
не отпускает, не слушает, снова сжал в горсти,
поднимает, смеется, да ты еще не летал,
говорит, смеется, снова над головой
разжимает пальцы, подкидывает, лети,
так я же, вроде, лечу, говорю, плюясь травой,
я же, вроде, летел, говорю, летел, отпусти,
устал, говорю, отпусти, я устал, а он опять
поднимает над головой, а я устал,
подкидывает, я устал, а он понять
не может, смеется, лети, говорит, к кустам,
а я устал, машу из последних сил,
ободрал всю морду, уцепился за крайний куст,
ладно, говорю, но в последний раз, а он говорит, псих,
ты же летал сейчас, ладно, говорю, пусть,
давай еще разок, нет, говорит, прости,
я устал, отпусти, смеется, не могу, ты меня достал,
разок, говорю, не могу, говорит, теперь сам лети,
ну и черт с тобой, говорю, Господи, как я с тобой устал,
и смеюсь, он глядит на меня, а я смеюсь, не могу,
ладно, говорит, давай, с разбега, и я бегу.

© Владимир Строчков

Судьба, прошу, храни друзей моих -
Кто в темный миг всегда со мною рядом,
От ран душевных, от невзгод и лих,
От нелюбви и от недобрых взглядов.

Ты силы дай, чтоб им дарить тепло,
Я знаю, у меня их слишком мало,
Пусть не коснется их печаль и зло,
Хочу, чтоб жизнь у них светлее стала.

Они со мной, когда мне хорошо,
Мои друзья - мне лучшая отрада,
И я прошу всем сердцем и душой,
Чтобы они подольше были рядом.

Я радуюсь, когда у них успех,
И к небу обращаюсь я с надеждой -
Судьба, добра сейчас прошу для всех,
Кого люблю так искренне и нежно!

сказка без названия

Ей бы жить Спящей Королевой.
Чтобы маленький двор, и слуги - старые, настоящие английские камердинеры. Чтобы строгий кот, которому все можно, который Самый Главный в доме. Чтобы огромная, немного неряшливая в своей беспорядочности и смятости кровать. Чтобы все ходили вокруг осторожно, боясь спугнуть божественные сны. Чтобы поправляли подушки, чтобы расчесывали волосы, напевая колыбельные. Чтобы было заклятие, которое не снять никакими силами - и не дай Бог найдутся желающие, то есть нет, чтобы желающие были, но чтобы не преуспели.
Чтобы ее маленький мир вращался только вокруг нее, неизменный и уютный, чтобы не солнце, а желтая лампа, чтобы тепло камина, чтобы каждый день ждали, что она приоткроет глаза и скажет сонно:
"Я видела во сне Бога".
И все замрут в немом обожании, не столько ее самой, сколько ее грез, а еще больше - того, что ни она, ни ее сны никому не причиняют вреда, и так будет всегда, пока она спит в своем несуществующем мире.
Недействующая Пифия, Спящая Королева.
Жаль, что нет такого Бога, которому нужна такая невеста, а то Он непременно обеспечил бы ей и двор, и сон, и грезы.
И из всего двора только кот, а сны темны и невнятны, и тот единственный Бог, который Есть, пожимает плечами и отмахивается нетерпеливо: "Дорогая, займись уже чем-нибудь".
А ей бы спать, ни о чем не заботиться и не причинять вреда...

© Александр Шуйский (Стрейнджер). Сказки вне времени

Не возвращайся, теперь уже больше не нужно.
Печаль не применяют наружно…
В том море, что нас разделило, у нас и не было шансов.
Уже затопило надёжно подходы к вокзалам,
И если ты хочешь знать, то дело теперь за малым –
Не возвращайся.

Любовь – это орган, внутренняя часть тела,
И там, где недавно ещё болело,
Теперь пустота. Вот такие дела…
Любовь – это донорский орган, и я его отдала.
Не спрашивай, как я посмела.

Ещё нахожу твоё имя в моих дневниках и тетрадях,
Но знаешь, тебя к моей жизни никак уже не приладить.
Рубцы уже не разгладить.
Мой ангел, мой свет, моё нелегальное счастье…
Не возвращайся.

© Елена Касьян

Я ей сказал – выходи за меня. Вернее, сначала я ее спросил – скажи, ты знаешь, что такое настоящий п****ц? А она сказала – знаю. И уже потом я ей сказал – выходи за меня.

Вообще, на улице было так холодно, что нос при дыхании слипался – ну, все знают, как это бывает, а ртом дышать вообще невозможно. И руки из варежек не вынуть, и нос мерзнет, и уши, и шапка не спасает, а еще нужно было хотя бы минут десять постоять, но сил уже никаких не было. И не спрятаться нигде. Там такая улица, что все подъезды с кодовыми замками, и поздно уже было – ни один магазин не работал, и никаких кафе вокруг, ничего, только троллейбусная остановка вся в снегу, у нее даже стеклянная стенка была выбита, осколки рекламы вокруг, и ветер еще. Странное место для свидания, но другого как будто не было. И вот я уже минут сорок стоял, почти в снеговика превратился, нос красной морковкой, руки в карманах, ноги вместе, дыхание прерывистое. А тут еще…

В общем-то, ничего страшного, даже наоборот, но как-то накатило. «Дорогой Дедушка Мороз! Весь год я вел себя хорошо, помогал тем, кто нуждался в помощи, научился готовить и почти не обманывал. Я много работал, много читал, освоил несколько новых дел и старался приносить людям радость и не приносить людям грусть, прямо как ты. Не знаю, что там у тебя произошло за год, а у меня произошло за год очень много чего, и не все хорошее. А с любимыми моими людьми вообще творилось что-то такое, что я не могу описать в письме, мне и на словах-то это все трудно рассказать, а писать вообще как-то. Ну и, в общем, тяжелый был год, чего уж. Не обману, если напишу тебе о том, что посетило меня разочарование – в людях, в отношениях, да во многом, ты должен понять. Хотя, конечно, не все так ужасно, как может показаться, были и светлые моменты, а разочарование – это, наверное, с возрастом ко всем приходит, так или иначе. Ко мне пришло – ну, как придет, так и уйдет, надеюсь. Просто обидно – я был таким хорошим мальчиком, а толку-то. Ты меня прости, что я тут так расписался, но – вдруг чего. В общем, ничего у тебя не прошу, потому что того, чего мне хочется, в мешке не принесешь, а ты же не волшебник – так, просто одинокий старик, мерзнешь там, поговорить не с кем, а потом начинаются письма, и все что-то просят, просят, просят. А тебе бы чего хотелось? Тебе, наверное, и попросить-то не у кого… Это ничего, что я в тебя не верю, правда? Потому что, если ты есть, то тебе должно быть все равно, а если тебя нет – то и ладно. В общем, не грусти, все дела», - написал и не отправил. Теперь буду сидеть, как мудак, без подарка.

А тут еще такой холод вдруг наступил, что дышать невозможно. Так что я решил еще минут десять подождать, а потом валить, потому что все тело уже начало сводить, хоть прыгай, хоть не прыгай. Но как уйти? Так что я постоял еще десять минут, и еще десять минут, и потом еще минут двадцать или даже больше. И уже даже ноги у меня перестали сгибаться, так холодно, а вокруг – никого, только ветер, и еще где-то наверху, на четвертом что ли этаже, свет в окне замигал – наверное, телевизор включили. Свет, который не греет.

А потом она и появилась рядом со мной, как будто из воздуха, не было – и вдруг появилась. Тоже очень замерзшая, словно бы тоже кого-то давно ждала, и как я ее не заметил на пустой улице? Может, глаза замерзли вообще. А она тоже стоит – чуть ниже меня, а выглядит совсем крошечной, вся замотана в какой-то платок, только нос торчит, и руки тоже в карманах, и прыгает. Стоим рядом, прыгаем. А у нее из глаз – слезы, то ли от холода, то ли не знаю. Наверное, все-таки от холода. И мы стоим рядом, прыгаем и молчим.

А потом я на нее посмотрел и так головой махнул – пошли? А она так кивнула, едва видно – пошли. Я тогда пошел вперед, стараясь наступить на яркие круги от фонарей, а она пошла за мной. Мы завернули за угол, потом еще за один, потом перешли какую-то дорогу, потом перебрались через сугроб и снова завернули за угол, а потом зашли куда-то, где было светло и пахло бутербродами. Она размотала платок, красными руками потерла глаза, а потом схватила большую чашку с чаем, которую я для нее попросил. Она не пила этот чай, а просто держала чашку двумя руками и смотрела на нее, и медленно оттаивала. И я оттаивал вместе с ней. А потом она посмотрела на меня и спросила – как тебя зовут? А я ее спросил – ты знаешь, что такое настоящий п****ц? А она сказала – знаю. И вот тогда я ей сказал – выходи за меня.

«Дорогой Дедушка Мороз! Весь год я вел себя хорошо, а все вокруг вели себя плохо. Но я ни о чем не жалею. Потому что лучше вести себя хорошо, чем врать. Прости, что я так коротко, просто времени совсем нет. Ты не ответил на предыдущее письмо – наверное, у тебя тоже совсем нет времени. Надеюсь, у тебя все хорошо. Может, увидимся? В общем, пиши. Обнимаю».

© Евгений Коган. Сказка про белого бычка

- Людям нужны фантазии, чтобы оставаться людьми. Чтобы было место, где падший ангел может встретиться с поднимающимся на ноги приматом.
- Зубные феи? Санта-Хрякусы? Маленькие…
- Да. Исключительно в качестве практики. Для начала следует научиться верить в маленькую ложь.
- Чтобы потом поверить в большую?
- Да. В правосудие, жалость и всё остальное.
- Но это не одно и то же!
- Ты так думаешь? Тогда возьми вселенную, разотри её в мельчайший порошок, просей через самое мелкое сито и покажи мне атом справедливости или молекулу жалости. И тем не менее… - Смерть взмахнул рукой. – Тем не менее ты поступаешь так, словно в мире существует идеальный порядок, словно существует… справедливость во вселенной, мерками которой можно судить.
- Да, но люди вынуждены верить в это, иначе зачем ещё…
- Именно это я и хотел сказать.

© Т. Пратчетт. Санта-Хрякус

- Мам, а бывает такая фамилия – Марфукдрамбуст?
Я сижу в коридоре на тумбочке для обуви и листаю телефонный справочник.
- Ну что ты за ерунду выдумываешь, Полина!
Мама стоит у зеркала в новых лаковых сапогах на высоком каблуке и красит губы, смешно вздёргивая брови, как будто сама себе удивляется.
Когда я вырасту, мама обязательно даст мне поносить эти прекрасные сапоги.
- А бывает фамилия – Чипуншрусминг?
- Не-зна-ю… - говорит мама нараспев и отходит от зеркала, чтобы увидеть всю свою красоту.
У моей мамы замечательная красота!
- А бывает фамилия – Дурак?
- Полина!
- Ну, мам! Ну, бывает?
Мама поворачивается ко мне и говорит:
- На свете так много людей, что бывает всё, что угодно!
Мама говорит:
- И вообще, не сиди тут без тапочек. Колготки поправь. И не слюнявь страницы, господи боже мой!
Мама говорит:
- Я ненадолго, никому не открывай. Чашки помой там. Я побежала.
И побежала.

Я поправляю колготы (кто придумал такую неудобную одежду?) и иду в комнату.
И думаю про всё, что угодно.
"Всё, что угодно" представляется мне такой специальной страной, где живут люди с самыми странными фамилиями.
Если бы у меня была волшебная палочка, я бы придумала себе самую длинную фамилию из всех на свете букв. И когда в поликлинике меня бы вызывали в кабинет к зубному врачу, то все бы завидовали и думали: "Дааа, с этой девочкой действительно бывает всё, что угодно!"
И мне бы было ни капельки не страшно, а только гордо и приятно!

Потом приходят Данка и Кася и сидят в моей комнате на полу. И мы делаем волшебные палочки из цветных карандашей и блестящей фольги.
И я думаю, что я как будто фея из страны "всего, что угодно". А Данка с Касей думают, что у меня на кухне есть компот из слив. Но стесняются спрашивать.
Сидят-сидят, а потом всё равно спрашивают.
А компота-то у нас и нет.
Тогда я встаю посреди комнаты, взмахиваю волшебной палочкой и говорю:
- Я фея "всего, что угодно"! Компот-компот, появись!
И говорю:
- Ну вот, теперь компот есть!
Данка с Касей бегут на кухню, а я стою посреди комнаты, затаив дыхание, зажмуриваю глаза и шепчу: "Появись, появись, появись…"
А Данка приходит и говорит:
- Ты не фея, ты дура! И ничего там нет!
- И никакого компота, бэ-бэ-бэ! – говорит Кася. – А ты дура.
И они забирают свои карандаши и уходят. И даже не поправляют колготки.
А я думаю, что Дура – это такая фамилия. Ну и что, ну и пусть. А компот всё равно появился. Только он теперь в стране, где бывает всё, что угодно. Просто это такая секретная страна. Только для фей.
Я прячу волшебную палочку в ящик стола и иду на кухню мыть чашки. Иду аккуратно на цыпочках, как будто на мне новые лаковые сапоги на высоком каблуке.
И, проходя мимо зеркала, я удивлённо вздёргиваю брови, как мама. И сразу вижу всю свою красоту…
Ну фея же!

© Елена Касьян. Фея по фамилии Дура

ПУСТОЙ ДЕНЬ

Это утро не похоже ни на что, оно и не утро вовсе, а короткий обрывок первого дня: проба, бесплатный образец, авантитул. Нечего делать. Некуда идти. Бессмысленно начинать что-то новое, ведь еще не убрано старое: посуда, скатерти, обертки от подарков, хвоя, осыпавшаяся на паркет.
Ложишься на рассвете, встаешь на закате, попусту болтаешься по дому, смотришь в окно. Солнце первого января что в Москве, что в Питере садится в четыре часа дня, так что достается на нашу долю разве что клочок серого света, иссеченный мелкими, незрелыми снежинками, или красная, болезненная заря, ничего не предвещающая, кроме быстро наваливающейся тьмы.
Странные чувства. Вот только что мы суетились, торопливо разливали шампанское, усердно старались успеть чокнуться, пока длится имперский, медленный бой курантов, пытались уловить и осознать момент таинственного перехода, когда старое время словно бы рассыпается в прах, а нового времени еще нет. Радовались, как и все всегда радуются в эту минуту, волновались, как будто боялись не справиться, не суметь проскочить в невидимые двери. Но, как и всегда, справились, проскочили. И вот теперь, открыв сонные глаза на вечерней заре, мы входим в это странное состояние – ни восторга, ни огорчения, ни спешки, ни сожаления, ни бодрости, ни усталости, ни похмелья.
Этот день – лишний, как бывает лишним подарок: получить его приятно, а что с ним делать – неизвестно. Этот день – короткий, короче всех остальных в году. В этот день не готовят - всего полно, да и едят только один раз, и то все вчерашнее и без разбору: ассорти салатов, изменивших вкус, подсохшие пироги, которые позабыли накрыть салфеткой, фаршированные яйца, если остались. То ли это завтрак – но с водкой и селедкой; то ли обед, но без супа. Этот день тихий: отсмеялись вчера, отвеселились, обессилели.
Хорошо в этот день быть за городом, на даче, в деревне. Хорошо надеть старую одежду с рваными рукавами, лысую шубу, которую стыдно людям показать, валенки. Хорошо выйти и тупо постоять, бессмысленно глядя на небо, а если повезет – на звезды. Хорошо чувствовать себя – собой: ничьим, непонятным самому себе, уютным и домашним, шестилетним, вечным. Хорошо любить и не ждать подвоха. Хорошо прислониться: к столбу крыльца или к человеку.
Этот день не запомнится, настолько он пуст. Что делали? – ничего. Куда ходили? – никуда. О чем говорили? Да вроде бы ни о чем. Запомнится только пустота и краткость, и приглушенный свет, и драгоценное безделье, и милая вялость, и сладкая зевота, и спутанные мысли, и глубокий ранний сон.
Как бы мы жили, если бы этого дня не было! Как справились бы с жизнью, с ее оглушительным и жестоким ревом, с этим валом смысла, понять который мы все равно не успеваем, с валом дней, наматывающим и наматывающим июли, и сентябри, и ноябри!
Лишний, пустой, чудный день, короткая палочка среди трех с половиной сотен длинных, незаметно подсунутый нам, расчетливым, нам, ищущим смысла, объяснений, оправданий. День без числа, вне людского счета, день просто так, - Благодать.

© Татьяна Толстая

24 ДЕКАБРЯ 1971 ГОДА

V.S.

В Рождество все немного волхвы.
В продовольственных слякоть и давка.
Из-за банки кофейной халвы
производит осаду прилавка
грудой свертков навьюченный люд:
каждый сам себе царь и верблюд.

Сетки, сумки, авоськи, кульки,
шапки, галстуки, сбитые набок.
Запах водки, хвои и трески,
мандаринов, корицы и яблок.
Хаос лиц, и не видно тропы
в Вифлеем из-за снежной крупы.

И разносчики скромных даров
в транспорт прыгают, ломятся в двери,
исчезают в провалах дворов,
даже зная, что пусто в пещере:
ни животных, ни яслей, ни Той,
над Которою — нимб золотой.

Пустота. Но при мысли о ней
видишь вдруг как бы свет ниоткуда.
Знал бы Ирод, что чем он сильней,
тем верней, неизбежнее чудо.
Постоянство такого родства —
основной механизм Рождества.

То и празднуют нынче везде,
что Его приближенье, сдвигая
все столы. Не потребность в звезде
пусть еще, но уж воля благая
в человеках видна издали,
и костры пастухи разожгли.

Валит снег; не дымят, но трубят
трубы кровель. Все лица как пятна.
Ирод пьет. Бабы прячут ребят.
Кто грядет — никому непонятно:
мы не знаем примет, и сердца
могут вдруг не признать пришлеца.

Но, когда на дверном сквозняке
из тумана ночного густого
возникает фигура в платке,
и Младенца, и Духа Святого
ощущаешь в себе без стыда;
смотришь в небо и видишь — звезда.

Январь 1972
© Иосиф Бродский

Сочельник: до первой звезды

В глухой ночи рыдает атеист:
Нет Бога, словно не было, исчез,
Ушёл послушно, канул в никуда,
Но вот Его отсутствие – во всём!

Невидимые миру, эти слёзы,
Морозные и ясписные, всходят
Созвездий россыпью в небесной черноте.

В глухой ночи рыдает прихожанин,
Уставясь в мириады звёзд, в бессильи
Одну из них, избрав, назначить первой,
Чтобы закончить бесконечный пост.

6.01.2010г.
© Сергей Круглов

verses ***: перевод на английский

Д.Л.
Когда смерть приходит в мою жизнь –
пока не за мной,
не говорите: «Не плачь!»,
не утешайте меня
сказками о жизни после жизни
и времени, которое лечит.
Не заставляйте меня говорить: «Я любил» –
я люблю.
Не лечите меня от любви.
Радость моей любви сменилась болью,
но счастье любви со мной.
Не входите без стука,
не колотите в бубны пустых слов,
разгоняя свои страхи.
Не мешайте мне –
я учусь ходить по этой земле,
по этому городу,
по этой улице,
зная, что дверь уже не откроется,
навстречу мне не распахнутся глаза
и не протянутся руки.
Не мешайте, прошу вас, не мешайте –
я учусь говорить заново,
без отражения слов в глазах напротив,
слыша только их копошение в осипшем горле,
откуда они выходят беспомощные и слепые.
Пока беспомощные и слепые.
Они тычутся в жизнь растерянно и неловко,
словно котята, которым не в кого ткнуться носом.
Я научусь говорить.
Но сейчас я начинаюсь с нуля,
ещё не позволяя себе знать,
что буду ходить, говорить, смеяться,
как было вчера и позавчера, и всегда,
а зная лишь, что завтра будет иным.
Оставьте меня ...
Но, если вы можете просто посидеть рядом
и послушать, как растёт трава,
как скользит по щеке слеза,
как моя тень отмеряет время,
как я прорастаю сам из себя, –
просто помолчать и послушать, –
пожалуйста, не уходите.

***
D.L.
When death comes into my life –
not yet after me –
don't tell me "Don't cry!",
don't comfort me
by telling fables of life after life
and of time the healer.
Don't make me say "I loved"
for yet I love.
Don't cure me of love.
The joy of my love has been overtaken by anguish,
but the blessing of love is with me.
Don't intrude,
don't beat the tambourines of hollow words
dispelling your own fears.
Leave me be – I am learning to walk this land,
this city, this street,
knowing that the door will not be opened now,
eyes will not engage mine and arms will not reach out.
Leave me be, please, –
I am learning to talk anew, without my words reflected in other eyes,
feeling only their stumbling journey through hoarse throat,
emerging futile and blind.
Futile and blind as yet.
They nose life, confused and clumsy,
like kittens with nobody to nuzzle.
I shall learn to talk again.
But for now I begin my life from scratch,
not yet allowing myself to know
that I will walk, talk, laugh
as yesterday and the day before
and always, but knowing only that tomorrow will be different.
Leave me be…
But if you can simply sit next to me and listen
to grass growing, to a tear rolling down my cheek,
to my shadow measuring time as I grow out of myself –
simply saying nothing and listening – then please stay.

© Виктор Каган. Перевод Зинаиды Успенской

Фразы, которые многое объясняют

Не знаю, как у вас, а у меня было: допустим, отношения, семья или даже любовь, всё непросто, но перспективно, и тут он вдруг произносит нечто отрезвляющее, фразу, которая многое объясняет (если быть честной, она объясняет всё, но кто же будет слушать). Он говорит, а ты понимаешь: с этим человеком у нас не получится. И понимание так безнадежно, что запрятываешь его куда подальше, прикапываешь, как дерьмо на пленэре, маскируя листиками: «сглупа сболтнул; ну и что, зато он милый; он не то имел ввиду; может, я ослышалась». Когда всё кончится, мигом всплывёт, «ага, говорил же!», - а в тот момент ощущается, как стакан холодной воды за шиворот, но потом тебя переодевают в сухое, заворачивают в тёплое, расцеловывают, утешают, и стоит ли поднимать шум из-за пустяка.

Самый частый вариант – пошлость. У меня страсть, я его почти боготворю, а он в постели неизвестно зачем заявляет: «а с женой у нас секса нет». Понимаете? ты ему звёздочку с неба, а в ответ тебе скармливают такую ничтожную наживку, что жалко всех: и себя, и его, и даже жену. Утешаешься обычно чем-то вроде «это он по доброте».

Или то, что я называю «разные люди»: столкновение ценностей, когда между делом выясняется, что он за красных, а ты за белых; он мент, а ты иногда крадёшь в супермаркетах; он духовный, а ты из Москвы… К примеру, я, будучи в моногамных отношениях, нечаянно провожу ночь с женщиной. Ну, бывает, по рассеянности. И это оказывается так прекрасно, что я прилетаю к своему милому, желая сообщить об удивительном новом впечатлении, но начинаю издалека:
- Скажи, а как ты относишься к сексу между женщинами?
А он и отвечает:
- Это мерзко и отвратительно.
Ну и всё. Уже не важно, какая у человека порнуха в компе, и почему он это сказал: из ханжества или правда так думает. Просто отныне и навеки у тебя от него припрятан скелет в шкафу, и либо ты не делаешь больше никогда кой-чего желанного, либо начинаешь врать, и через сколько-то времени вы всё равно расстанетесь, пусть даже из-за другой лжи.

Или «Штирлиц насторожился» - когда от какой-то фразы в голове начинает вопить аларм. Пример из чужой жизни, конец восьмидесятых: крепкая молодая семья выходит из кинотеатра, посмотрев фильм «Прости». Там по сюжету женщина узнаёт о неверности мужа, от обиды убегает в ночь, и её безобразно и безрадостно насилуют. Так вот, молодой супруг, не киношный, а настоящий, идёт, буквально скрежеща зубами, а потом набрасывается на жену:
- Все вы бабы, такие! «Прости», «прости»… проститутка она, сама виновата! Нечего было по ночам шляться, подумаешь, переспал с кем-то… Ты тоже с работы поздно приезжаешь, дождёшься!
Жена потом рассказывала, что, да, насторожилась, но списала на его впечатлительность. Разошлись они через полтора года, когда у него обнаружилась любовница.

А ещё я могу показать сцену, после которой я многое поняла об одном мужчине. Финал «Бума» с маленькой Софи Марсо. Напомню: весь фильм она охотилась за мальчиком, наделала каких-то ужасных вещей, заполучила его, и вот, на вечеринке, танцуя, через его плечо она замечает другого незнакомого мальчика. И начинает танцевать с ним.
Финал "Бума"
И смотрим мы на юное животное томление, безграничную и безадресную нежность ко всему живому, а мужчина и говорит с возмущением:
- Вот бл**ь!
И несмотря на то, что он продержал меня за пальчики весь фильм, я понимаю: неееет, этот человек меня никогда не поймёт. А если поймёт, то не простит.

© Марта Кетро

Любовь и негодяи

Всех нас тревожит мера справедливости суда человеческого и божеского, и если людям ещё что-то можно доказать, то провидение не поддаётся ни логике, ни увещеваниям. «Почему это произошло со мной?» - вопль всех времён и народов, «кто виноват, что мне так плохо?» - следующий по частоте поисковый запрос к миру.

Если вы обращали внимание на подзаголовок моего журнала, то знаете, что я думаю о справедливости. Я твердо помню: на свете часто одним даётся всё, а другим ничего; множество дурных поступков остаются безнаказанными; невинные существа иногда гибнут в муках; и несчастную, но добродетельную Жюстину в конце концов убило молнией, а её сестра-содержанка провела долгую и приятную жизнь.

Но самым неправильным, немилосердным и, да, несправедливым, является даже не стихийное бедствие и то, что котята умирают. Бог отдохнул на очень страшной вещи, которая даже не считается трагедией, но человеческий рассудок практически не способен с ней смириться: жизнь такова, что один хороший человек может не полюбить другого хорошего человека.
Если это событие не кажется вам шокирующим, подумайте хотя бы пару минут.

Вы знаете этот момент, когда любовь, и две половинки стального сердечка должны с лёгким щелчком совпасть и превратиться в целое. Обе части пазла очень хороши, идеально отшлифованы и на вид безупречно подходят друг к другу. Но щелчка вдруг не происходит. То есть, это нарушает законы физики и логики, но одна половинка подошла, а вторая шатается и выпадает. Как?! Чтобы спасти разум от когнитивного диссонанса, вы решаете, что какая-то всё-таки оказалась бракованной.
Поначалу, винят себя. Что я делаю не так, где у меня торчит, а где не хватает, чего бы такого подпилить и припаять? Можно перелепить себя, как бог черепаху, а вас всё равно не полюбят.
Тогда приходит вторая стадия, чаще всего, её начало инициируют друзья: не любит тебя? вот козёл! Дурак и бездарь. Или «бл**ь такая» – крепость выражений напрямую зависит от доброты ваших близких.
Вы знаете, очень легко поверить. На ладони лежит ваша сияющая половинка сердца – чистая, красивая, готовая быть и твердой, и текучей, только пожелай. Чего вы только не делали, а он – не любит. Ну и кто из нас бракованный?! Слепой бесчувственный негодяй, вот он кто.
Большинство из нас на этой стадии останавливается. Со временем обида проходит, остаётся брезгливое сожаление, едва ощутимое, как ложечка уксуса в ведре воды.

И редко кто додумывается – точнее, додумываются многие, но не каждому удаётся поверить, - что это история без отрицательного персонажа. Потому что слишком велика печаль, когда не только головой, но и нецелым бесполезным сердцем понимаешь: просто такая величайшая мировая несправедливость произошла, что один хороший человек не полюбил другого хорошего человека.

© Марта Кетро

Сегодня в Москве проводили Сергея Козлова.

Правда, мы будем всегда?

«Неужели все так быстро кончается? — подумал Ослик. — Неужели кончится лето, умрет Медвежонок и наступит зима? Почему это не может быть вечно: я, лето и Медвежонок?
Лето умрет раньше всех, лето уже умирает. Лето во что-то верит. поэтому умирает так смело. Лету нисколько себя не жаль — оно что-то знает. Оно знает что оно будет снова! Оно умрет совсем ненадолго, а потом снова родится. И снова умрет... Оно привыкло. Хорошо, если бы я привык умирать и рождаться. Как это грустно и как весело!..»
Медвежонок зашуршал опавшей листвой.
— О чем ты думаешь? — спросил он.
— Я?.. Лежи, лежи, — сказал Ослик.
Теперь он стал вспоминать, как они встретились, как под проливным дождем пробежали весь лес, как сели отдохнуть и как Медвежонок тогда сказал:
— Правда, мы будем всегда?
— Правда.
— Правда, мы никогда не расстанемся?
— Конечно.
— Правда, никогда не будет так, чтобы нам надо было расставаться?
— Так не может быть!
А теперь Медвежонок лежал на опавших листьях с перевязанной головой, и кровь выступила на повязке.
«Как же это так? — думал Ослик. — Как же это так, что какой-то дуб разбил Медвежонку голову? Как же это так, что он упал именно тогда, когда мы проходили под ним?..»
Прилетел Аист.
— Лучше?.. — спросил он.
Ослик покачал головой.
— Как грустно! — вздохнул Аист и погладил Медвежонка крылом.
Ослик снова задумался. Теперь он думал о том как похоронить Медвежонка, чтобы он вернулся, как лето. «Я похороню его на высокой-высокой горе, — решил он, — так, чтобы вокруг было много солнца, а внизу текла речка. Я буду поливать его свежей водой и каждый день разрыхлять землю. И тогда он вырастет. А если я умру, он будет делать то же самое, — и мы не умрем никогда...»
— Послушай, — сказал он Медвежонку, — ты не бойся. Ты весной вырастешь снова.
— Как деревце?
— Да. Я тебя буду каждый день поливать. И разрыхлять землю.
— А ты не забудешь?
— Что ты!
— Не забудь, — попросил Медвежонок.
Он лежал с закрытыми глазами, и если бы чуть-чуть не вздрагивали ноздри, можно было бы подумать, что он совсем умер.
Теперь Ослик не боялся. Он знал: похоронить — это значит посадить, как деревце.

— С тобой и поразговаривать нельзя, — сказал Ёжик.
Медвежонок молчал.
— Что ж ты молчишь?
Медвежонок не ответил.
Он сидел на крылечке и горько плакал.
— Глупый ты: мы же с тобой б е с е д у е м, — сказал Ёжик.
— А кто будет Медвежонком? — всхлипывая, спросил Медвежонок.

© Сергей Козлов

В моем телефоне стоит одна постоянная напоминалка. И звук у нее специально такой, как у обычной смс, чтобы я не опознала ее сразу. Когда получаю эту «смс», то улыбаюсь и вся распрямляюсь. И если рядом мужчина, то он сразу ревнует: «Кто это тебе пишет? Кто он?» А если рядом подружка, то она сразу любопытничает: «Кто тебе там пишет? Кто он?» Потому что я становлюсь улыбчивая, развожу плечи, загадка возникает в моих глазах.

Когда мама поступила в мединститут, то она пришла домой вся в слезах. Ее папа, мой дед, спросил: «Люда, что ты плачешь?» А она сказала: «Папа! Ты не понимаешь! Я буду врачом! А вдруг я сделаю ошибку?! Вдруг из-за этого погибнет человек! Вдруг я сделаю ему хуже? Вдруг чего-то не выучу или не вспомню нужное лекарство? Цена моей ошибки – жизнь!» А дед ей сказал: «Людка, никого не бойся. Режь их всех!» Моя мама стала детским врачом, благодаря ей по земле ходят люди, которые сначала родились без дыхания или весом меньше 1 кг. Меньше 1 кг – это когда видно, как подскакивают прозрачные ребра от биения сердца. И когда я скулю ей по телефону, что взялась за проект, а вдруг не смогу, то она говорит: «Алеся! Никого не бойся. Режь их всех!» Такая напоминалка у меня тоже есть.

Я вообще часто их себе пишу. Например, вчера ходила на важную встречу по одному проекту. Там кино, многомиллионный бюджет, режиссер курит трубку. Когда я хожу на такие встречи, то пишу напоминалку и по времени ее рассчитываю примерно на середину встречи. Например, я себе пишу: «Нет уж, в жопу! Проси больше!!!» Потому что я всегда открываю рот, становлюсь очарованной всеми этими трубками, манимой очередным проектом и согласна на все. А потом умираю сутками на площадке с большим желанием застрелиться, а похоронить меня не на что.

Или когда иду на съемочную площадку, то пишу: «Алеся, что ты стоишь и орешь, как дура. Улыбнись всем немедленно!» А один раз я шла на встречу с одним человеком, хотя не надо было идти. И написала себе: «Ты совершаешь самоубийство, не соглашайся». И это оказалось правдой. Потому что себя не обманешь. Или когда я иду в шопинг, то пишу: «Ну хорошо, а что ты потом будешь есть?» А вдогонку следом через минуту еще одно сообщение: «Нет, Алеся, не ври себе! Есть ты захочешь!»

Или когда я еду в длительную командировку, то пишу себе еще при взлете самолета напоминалку на день возвращения. Например: «Ну вот видишь, а ты не хотела ехать».

Самое главное, не заглядывать в напоминалки, это важное правило игры. Памяти у меня нет никакой, я все забываю сразу. В самой частой напоминалке, которая делает меня сразу улыбчивой и счастливой, после которой я расправляю плечи и становлюсь очень выразительной, к которой ревнуют бойфренды и завидуют подружки, написано: «Алеся, улыбайся и не сутулься, ну что ты сидишь тут, как кусок говна». Потому что в жизни я очень угрюмая и не держу плечи. И надо бы обязательно себе временами напоминать о том, что.

© Алеся Петровна

- Почему Вы переходили из театра в театр?
- Я искала святое искусство.
- Нашли?
- Да.
- Где?
- В Третьяковской галерее.
Интервью с Фаиной Раневской. 1979 год.

В пятнадцать лет, продутый на ветру
Газетных и товарищеских мнений,
Я думал: "Окажись, что я не гений, -
Я в тот же миг от ужаса умру!.."

Садясь за стол, я чувствовал в себе
Святую безоглядную отвагу,
И я марал чернилами бумагу,
Как будто побеждал ее в борьбе!

Когда судьба пробила тридцать семь.
И брезжило бесславных тридцать восемь,
Мне чудилось - трагическая осень
Мне на чело накладывает тень.

Но точно вызов в суд или собес,
К стеклу прижался желтый лист осенний,
И я прочел на бланке: "Ты не гений!" -
Коротенькую весточку с небес.

Я выглянул в окошко - ну нельзя ж,
Чтобы в этот час, чтоб в этот миг ухода
Нисколько не испортилась погода,
Ничуть не перестроился пейзаж!

Все было прежним. Лужа на крыльце.
Привычный контур мусорного бака.
И у забора писала собака
С застенчивой улыбкой на лице.

Все так же тупо пялился в окно
Знакомый голубь, важный и жеманный..
И жизнь не перестала быть желанной
От страшного прозренья моего...

© Леонид Филатов

У кота Мити не просто так лоток, а у него целый пластиковый дом с ручками, креплениями и застежками. Я жду, как когда-нибудь кот Митя пойдет в туалет и катапультируется. Мне кажется, что внутри этой конструкции даже надо пристегиваться. Когда заглядываю внутрь, то кот Митя сидит с такими глазами, будто он в шлеме и испытывает нагрузки. Это современная конструкция похожа на космический корабль, для полноценной работы надо сыпать туда топливо – наполнитель. Наполнитель у кота Мити тоже не просто так песку насыпал или бумажек нарвал. Это продукт нанотехнологий, результат многолетней работы химических лабораторий. По цене наполнитель стоит столько, что должен не просто впитывать и поглощать, но и передавать точный прогноз погоды и курс ЦБ на день покупки. В магазине мне сказали, что этот наполнитель просто незаменим для кота, потому что «особая структура крупных частиц воздействует на массажные точки лап». Лично у меня все намного проще, я не такая прихотливая и могу просто так все сделать, даже если никто мне не будет массировать ноги в этот момент.

Не так давно кот Митя вляпался во что-то и встал вопрос, чем мыть. Был куплен специальный шампунь для белых котов. Митя был пойман, нашоркан, вспенен и отмыт. А через день он как-то посерел и даже местами посинел, пошел мутными разводами. И моя мама, которая все знает и у нее жизненный опыт, сделала вывод, что это черные пятна Мити полиняли на его белую шерсть. И тут я задумалась. Есть вариант сдавать кота в химчистку, да?

Еще у кота Мити обнаружилась аллергия на сигаретный дым. То есть курить ему вообще нельзя.

А около полок с едой в зоомагазине я просто обливаюсь слюной. Паштет из индейки с креветками, мусс из крабов с кусочками курицы, цельные кусочки говядины со злаками. Те люди, которые знают меня лично, в курсе, как я зависима от еды. И как меня можно подманивать кусочком пельмешка или тарелочкой плова. Я выполняю даже какие-то нехитрые команды за это. Например, умри или лежать.

А еще заметила одну вещь. Консервы кота Мити регулярно пропадали из холодильника. Мама говорит: "Какой-то пресный, но если поперчить, то нормально. Алеся, а я вижу, что постоянно стоит открытая банка паштета, думаю, съем, чтобы не пропало. Ты всегда купишь и не ешь, ты не экономишь, как ты будешь дальше жить? Ты нерационально относишься к продуктам и трате денег". Я ей говорю: "Мама..."

Или вот, например. Я стою в магазине и выбираю мячики и перышки для кота Мити. Думаю: брать зеленые или коричневые? Или вот эту птичку с колокольчиками? Или эту мышь с меховым хвостом? Серую мышь или черную? Трогаю игрушку, подкидываю ее в воздухе, толкаю пальцем, перекатываю в руках и пытаюсь представить, как ее весело подкидывать лапкой. Или не весело? А эту весело? И этот выбор мучителен.

В результате кот Митя больше всего любит играть с пробками от бутылок и письменными ручками. Они производят на него наивысший восторг. В жизни всегда так: непонятно почему, но ты любишь пробку от воды без газа, а не пышную мышь с колокольчиками. Дай тебе эту пробку и все тут! Вот тебе и птичка с разноцветными хохолками, вот тебе и мячик резиновый со звездами, вот тебе и мышки с перьями в заду вместо хвоста. Нет! Пробочка! И ты катаешь эту пробочку с такой радостью, бегаешь с ней, переворачиваешься на спину, прячешься от нее за углом и нападаешь, когда она не видит. Когда я на это смотрю, то понимаю, что так устроены всего две вещи на свете: мой кот Митя и любовь.

© Алеся Петровна

низнаю чьё.... но чота тронуло

Каждый обитатель нашего дома знал, насколько Уродливый был наш Местный Кот.
Уродливый любил три вещи в этом мире: борьба, поедание отбросов и, скажем так, любовь.

Комбинация этих вещей плюс проживание без крыши оставила на теле Уродливого неизгладимые следы. Для начала, он имел только один глаз, а на месте другого зияло отверстие. С той же самой стороны отсутствовало и ухо, а левая нога была когда-то сломана и срослась под каким-то невероятным углом, благодаря чему создавалось впечатление, что кот все время собирается повернуть за угол. Его хвост давно отсутствовал. Остался только маленький огрызок, который постоянно дёргался.. Если бы не множество болячек и желтых струпьев, покрывающих голову и даже плечи Уродливого, его можно было бы назвать темно-серым полосатым котом. У любого, хоть раз посмотревшего на него,
возникала одна и та же реакция: до чего же УРОДЛИВЫЙ кот.

Всем детям было категорически запрещено касаться его. Взрослые бросали в него камни. Поливали из шланга, когда он пытался войти в дом, или защемляли его лапу дверью, чтобы он не мог выйти. Уродливый всегда проявлял одну и ту же реакцию. Если его поливали из шланга - он покорно мок, пока мучителям не надоедала эта забава. Если в него бросали вещи - он терся о ноги, как бы прося прощения. Если он видел детей, он бежал к ним и терся головой о руки и громко мяукал, выпрашивая ласку. Если кто-нибудь всё-таки брал его на руки,
он тут же начинал сосать уголок рубашки или что-нибудь другое, до чего мог дотянуться.

Однажды Уродливый попытался подружиться с соседскими собаками. В ответ на это он был ужасно искусан. Из своего окна я услышал его крики и тут же бросился на помощь. Когда я добежал до него, Уродливый был почти что мёртв.
Он лежал, свернувшись в клубок. Его спина, ноги, задняя часть тела
совершенно потеряли свою первоначальную форму. Грустная жизнь подходила к концу. След от слезы пересекал его лоб. Пока я нёс его домой, он хрипел и задыхался. Я нёс его домой и больше всего боялся повредить ему ещё больше. А он тем временем пытался сосать мое ухо.

Я прижал его к себе. Он коснулся головой ладони моей руки, его золотой глаз повернулся в мою сторону, и я услышал мурлыкание. Даже испытывая такую страшную боль, кот просил об одном - о капельке привязанности! Возможно, о капельке сострадания. И в тот момент я думал, что имею дело с самым любящим существом из всех, кого я встречал в жизни. Самым любящим и самым красивым. Никогда он даже не попробует укусить или оцарапать меня, или просто покинуть. Он только смотрел на меня, уверенный, что я сумею смягчить его боль.

Уродливый умер на моих руках прежде, чем я успел добраться до дома, и я долго сидел, держа его на коленях. Впоследствии я много размышлял о том, как один несчастный калека смог изменить мои представления о том, что такое истинная чистота духа, верная и беспредельная любовь. Так оно и было на самом деле. Уродливый сообщил мне о сострадании больше, чем тысяча книг, лекций или разговоров. И я всегда буду ему благодарен.
У него было искалечено тело, а у меня была травмирована душа. Настало и для меня время учиться любить верно и глубоко. Отдавать ближнему своему всё без остатка. Большинство хочет быть богаче, успешнее, быть любимыми и красивыми.
А я буду всегда стремиться к одному - быть Уродливым...

Ночью все кошки серы

Ты спишь, спросил он тихо, одними губами. Она пробормотала что-то в ответ, тоже одними губами, и он не понял, что именно, а понял только, что она спит, раскидав по подушке длинные мягкие волосы. Тогда он неслышно разделся, скинул с себя джинсы и футболку, и вместе с уличной одеждой он словно сбросил все грустные мысли, которые владели им весь этот день, и предыдущий, и еще день, который был до того. Сейчас ему не хотелось ни о чем думать, а хотелось только смотреть на нее, и он еще на какое-то время замер, вглядываясь в ее силуэт под легким одеялом, и в эти раскиданные по подушке волосы. Он любил ее, эту женщину, которая спала перед ним, он вдруг почувствовал это так отчетливо, так ясно, как никогда раньше не чувствовал, и даже прижал руку к губам, чтобы не разбудить, чтобы ни одним вздохом не потревожить ее сон.

Потом он лег рядом с ней и аккуратно обнял ее, и она, не просыпаясь, прижалась к нему спиной и вздохнула. Ты спишь, еще раз одними губами спросил он, и она не ответила, и тогда он закрыл глаза. И сразу перед ним возникли улицы, такие шумные при свете дня – улицы, заполненные толпами спешащих куда-то людей и чередой еле ползущих машин, улицы, раскрашенные всеми возможными и невозможными цветами, шумящие на разных языках и бурлящие, кружащиеся, словно в огромном котле с кипящей водой, в которую сыпанули горсть разноцветных специй. Порой на улице у него кружилась голова, он не любил городской шум, не любил эти многолюдные улицы, но не мог без них – как и все окружающие его люди, он питался этим шумом, и этим движением, и этими запахами и огнями вывесок и реклам, и не мог представить себе жизнь без этой бестолковой суеты. И только ночью приходило спасение.

Сейчас, лежа в чуть прохладной постели, он ощущал на своей коже легкое дуновение ночного воздуха из чуть приоткрытого окна, и слышал дыхание спящей рядом женщины, и ему становилось все спокойнее, словно и не было никаких дневных дел и тревог, а была только эта тишина и дыхание спящей женщины, и ничего вокруг.

И тогда он заснул, и ему ничего не снилось. Лишь за мгновение до пробуждения им овладела тревога, предчувствие опасности – так бывает, когда чувство приближающейся опасности является к тебе во сне, словно предупреждая о происходящем наяву. И, как только он, еще не проснувшись, почувствовал эту опасность, его буквально выбросил из сна истошный, незнакомый крик. Так кричит от страха животное, загнанное в угол, и так кричала эта женщина, не в силах оторвать взгляда от мужчины, лежащего рядом. Она кричала, а потом, внезапно, начала плакать, прикрывая руками то лицо, то грудь под ночной рубашкой, то снова лицо. Было раннее утро, и она плакала и просила, чтобы он не трогал ее, она молила его о пощаде, и ему самому стало страшно. Он, стараясь не смотреть в раскрасневшееся лицо этой женщины, быстро встал и оделся. Сон еще не отпустил его, и он тряхнул головой, стараясь сбросить с себя ночной покой, а за окном уже начиналась шумная жизнь. И тогда он последний раз взглянул на эту женщину, у которой от страха уже не было сил плакать, и поэтому она только всхлипывала, не отводя от него глаз. Он последний раз посмотрел на нее и, не говоря ни слова, вышел и затерялся в толпе.

***

Полиция США разыскивает мужчину, который совершает противоправные действия в отношении спящих женщин. Забираясь в чужие дома, он проводит ночь в обнимку со спящими жертвами. Наутро женщины, увидев в своей постели незнакомца, кричат от ужаса, и мужчина убегает. Последняя жалоба на насильника, которого в прессе уже окрестили «Обнимашкой» (Cuddler), поступила от жительницы вашингтонского района Гловер-парк. К сожалению, ни эта, ни другие пострадавшие женщины, не могут дать приметы злоумышленника кроме его короткой стрижки. За последние годы от этого человека пострадало более десяти женщин. Полиция прилагает все усилия для поимки преступника. В случае задержания ему инкриминируют незаконные вторжения в частные владения, а также насильственные действия сексуального характера.

© Евгений Коган

Dear Santa, let me explain...

дорогой дед мороз, у меня оскудели мечты.
от бесплодных хождений по кручам скрутило колени.
где-то там на оленях, волках, самолетах проносишься ты,
где-то тут я стою - надо мной пролетают олени.

дорогой дед мороз, ты не мог бы закрыть на замок
все ночные кошмары, всех чудищ, живущих в чулане?
в эти наши края не везут золоченые сани.
мой спаситель-бубенчик устал сторожить и замолк.

дорогой дед мороз, погоди, я хочу объяснить!..
я боюсь, я не верю в подарок, что кем-то обещан.
надо мной самолетного следа лохматая нить.
и бубенчик, бубенчик...

© Ольга Родионова

Послушать нас, так погода всегда бывает скверной. Она - что правительство: всегда и во всем виновата. Летом мы говорим, что от жары нечем дышать, зимой - что холод просто убийственный; весной и осенью мы осуждаем погоду за то, что нам не холодно и не жарко, и мечтаем, чтобы она решила этот вопрос в ту или другую сторону. Если светит солнце, мы говорим, что в деревне все гибнет без дождя; если идет дождь, мы молим бога о хорошей погоде. Если в декабре не выпало снега, мы негодующе вопрошаем, куда девались наши славные старинные зимы, и рассуждаем так, словно у нас обманом отняли то, что давно куплено и оплачено; а когда идет снег, мы употребляем выражения, недостойные христианина. Мы будем недовольны до тех пор, пока каждый из нас не станет делать себе собственную погоду и единолично пользоваться ею. Если же это нельзя устроить, мы бы предпочли обходиться без всякой погоды.

© Джером К.Джером. О погоде

Всё больше вампиров, всё меньше доноров, нехватка крови.

Безвыходных положений нет. Если трудно вместе – можно разойтись. Если, напротив, конфликт на работе – можно найти другую, похуже. Если плохо в этом городе – можно уехать в другой, поменьше. Если больше невмоготу жить – можно перестать. Это случалось, и не раз, и с более достойными. Умерли все: Эйнштейн и Эйзенштейн, Гомер и Флобер, Фарадей и Фет… Безвыходных положений нет.

Соблазны, конечно, внутри нас, но возможность этот соблазн осуществить – она только среди людей.

Рюккерт: «До чего нельзя долететь, до того надо дойти, хромая».

В семнадцать лет думалось: «Что же так годы и годы жить взрослой тоскливой жизнью?» Прочитал как-то в журнале «Звезда» как человек любит женщину. А он – сорокалетний! Наверное, опечатка. Смотрю в конце журнала список опечаток – этой нет. А он ещё любит! А после сорока, когда шестьдесят? Чем они живут? О чём разговаривают? «Нет!» - думалось – «Прожить два месяца, но – вовсю! (как «вовсю» - не уточнял) И – стоп! (из чего «хлоп» - тоже не задумывался)». А вот уже – восемьдесят! Ничего себе?

© А. Володин. Записки нетрезвого человека.

Дорогое Мироздание!
Пишет тебе Маша Ц. из г. Москва.
Я очень-очень хочу быть счастливой!
Дай мне, пожалуйста, мужа любимого и любящего, и ребенка от него, мальчика, а я, так уж и быть, тогда не перейду на новую работу, где больше платят и удобнее ездить.
с ув., Маша.

Дорогая Маша!
Честно говоря, я почесало в затылке, когда увидело строчки про работу. Даже не знаю, что сказать. Маша, ты вполне можешь переходить на новую работу, а я пока поищу для тебя мужа.
Удачи!
Твое Мрзд.

Уважаемое Мироздание!
Спасибо что так быстро ответило!
Но.. бабушка моя говорила: кому много дается, с того много и спросится.
Вдруг я буду иметь и то, и это, а за это ты мне отрежешь ногу, когда я буду переходить трамвайные пути?
Нет уж, давай так- я перехожу на новую работу, имею мужа, но за это я готова вместе со своим любимым всю жизнь жить в съемной хрущевке.
Как тебе такой расклад?
Твоя МЦ

Дорогая Машенька!
Хохотало, увидев про ногу. Смысл бабушкиной поговори совсем другой: кому много дается способностей, талантов, знаний и умений, от того люди много и ждут.
У тебя же заначено на двушку в Подмосковье, покупай на здоровье. Ногу оставь себе)))
твое М.

Дорогое Мрзд!
В принципе, я обрадовалась, прочтя про ногу.
НО:
у меня будет муж, ребенок, любовь, квартира и нога. То есть ноги.
Что я тебе буду должна за это ?(((
Маша.

Маша!
Уфф. Почему ты со мной разговариваешь, как с коллекторским агентством?
Меня попросили- я делаю. Я тебе где-нибудь когда-нибудь говорило, что ты мне что-то будешь должна?
М-ие.

Да!
То есть нет.
Просто не может быть, чтобы было МОЖНО, чтобы все было хорошо, понимаешь???
Я сегодня плакала всю ночь: отдала взнос за квартиру. Хорошая, окна на реку. Небось, муж будет урод. Скажи прямо. В принципе, я к этому готова.
Маша.

Дорогая Маша!
Муж, конечно, не Ален Делон, зато и в зеркало так часто не смотрится. Вполне себе нормальный мужик. На днях встретитесь.
Да, отвечая на твой вопрос: МОЖНО, чтобы все было хорошо. В принципе, мне все равно, хорошо или плохо мне заказывают. Лишь бы человек точно знал, что хочет.
Мрзд.

Уважаемое Мрзд,
А можно чтобы ДОЛГО было хорошо?....
В принципе,если лет пять будет, я согласна, чтобы с потолка протекало...
Цю, Маша Ц

Машенька,
я тебе отвечу честно.
Долго хорошо может быть. ДОЛГО ОДИНАКОВО - нет. Все будет меняться, не меняется только мертвое. И когда будет меняться, тебе покажется,что все плохо. На время.
цю, мрзд.

Мрзд!
Только не ногу. Пусть погуливает муж.

Мария, кончай со мной торговаться. Как на армянском базаре, ей-богу! Я судьбой не заведую, это в другом филиале с другими задачами.
Мое дело- предоставить человеку все, что он хочет.
Счет тебе никто не выставит.
Если так тревожно, можешь ежедневно ругаться с мужем матом. Он начнет погуливать. Шучу, не надо ругаться!
Единственная у меня к тебе просьба: когда ты будешь совсем-совсем счастлива, у тебя освободятся силы. Ты классно шьешь. Займись лоскутным шитьем, твои одеяла украсят любой дом, людям будет радость.
с уважением, М.

Дорогое мое!
Я сегодня прыгала от радости.
Конечно!
Я сделаю все, что ты скажешь.
Я ТОЧНО тебе ничего не буду должна?
Мне предложили еще более клевую работу,а тот чувак из кафе назначил свидание. Йессс!!!
(так небывает так не бывает)
(купила швейную машинку)
целую тебя!

Дорогая Маша!
Все хорошо. МОЖНО делать все что хочешь, в рамках Заповедей и УК.
И тебе ничего за это не будет. Наоборот. Если ты не будешь ныть, мы все (Управление № 4562223) только порадуемся. Нытики увеличивают энтропию, знаешь. И возни с ними много. Я от них, честно признаться, чешусь.
Так что удачи!
Я откланяюсь пока. Тут заказ на однополых тройняшек, и опять торгуются, предлагают взамен здоровье. Нафиг оно мне сдалось, их здоровье...
Твое Мрзд. Береги ногу! Шутка!

Мироздание, привет,
как ты там?
Дочку назвали Мирой, в честь тебя.
Сшила самое лучшее на свете лоскутное одеяло, заняла первое место на выставке, пригласили на слет пэтчворкистов на Бали.
Летим всей семьей.
Я просыпаюсь утром, поют птицы...
Я иногда думаю- за что мне такое счастье?
Твоя Маша. От мужа привет)

Маша, привет!
Смущенно признаюсь,что я немного промахнулось с сыном, которого ты заказывала, перепутало...но, гляжу, ты счастлива и так)
Быть счастливым -это нормально. Воспринимай это не как подарок, от которого захватывает дух, а как спокойный фон твоей жизни. А дух захватывает иногда от таких мелочей, которые каждому даются без всякой просьбы: не мое это дело, заставлять птиц петь под твоим окном. Это по умолчанию полагается каждому, базовая комплектация. Твое дело- их услышать и почувствовать то, что ты чувствуешь... Эта способность и делает тебя счастливой.
Все, дальше думай сама.
Пиши, если что.
Твое Мрзд.

© Юлия Рублёва

Меня Юрка зовут. А тебя?
– Ярослав.
– Ух ты! – восхитился Юрка. – Какое княжеское имя.
Тогда Яська улыбнулся:
– Юрий ведь тоже княжеское...
Небо хмурилось, потянул серый ветерок, спиральный столбик пыли пронесся по тропинке. Яська переступил – защекотало ноги.
Юрка сказал:
– Говорят, что если в такой маленький смерч бросить ножик, на нем капелька крови покажется.
– Ага, я слыхал, – согласился Яська, – только это не смерч, а вихорек... Ты кидал ножик?
– Не... – вздохнул Юрка.
– Я тоже.
– Потому что жалко, да?
Яська смущенно кивнул:
– Вдруг правда кровь будет. Тогда, значит, они живые.
(С) "Голубятня на жёлтой поляне"

И камера наезжает, берёт тебя крупным планом, вокруг суетятся люди, поправляют грим, подшивают рукав, укладывают локон… ассистенты сверяют текст, подсказывают реплику, ровняют декорации…
хлопушка, тишина, поехали!

Ерунда, господи боже мой, ерунда и глупость. Просто стоишь посреди улицы: у дверей магазина, например, или рядом с клумбой на площади, или лучше на тротуаре у перехода.
Кому ты нужен? Какой ты герой?..
Вокруг все такие же, как ты – взрослые, смертные, с усталостью в углах губ.
Дома у каждого – его половина, или четверть, или родители, или кошка, или тапочки в прихожей… в кладовке банки с соленьями, в шкафу стопки белья, на антресолях коробки с прошлым…

Кому какое дело, что в груди у тебя цветок, или осколок, или звезда, или, к примеру, горстка пепла.
Идёт снег. Или дождь, неважно. А ты забыл зонт, потерял пуговицу и, вообще, не помнишь, куда шёл. Просто стоишь себе и стоишь. Прячешь руки в карманы, поднимаешь голову, закрываешь глаза, лицо обнажено и беззащитно. И сейчас ты настолько и безоговорочно один...
И всё равно, всё равно ты любимый. Ты самый-самый любимый. Просто верь и всё.
Веришь? Улыбаешься? Ну же!..
И ты вдруг веришь. И улыбаешься.
Стоп! Снято.

И вот теперь - вот теперь, когда все разошлись, свернули декорации, увезли технику, выключили снег (или дождь, неважно)... и ты стоишь посреди улицы...

© Елена Касьян

Без коньяка провинциальный балет невыносим. Даже стаи половозрелых балерин его не спасают. Это удивительно, я думал, ноги в белых колготках всесильны. Оркестр рыдает, Чайковский такой Чайковский, и всё равно унылое болото.

Хорошо хоть, мы есть. С нами бедный зритель не грустит. Мы зеваем громче оркестра, внезапно хохочем в трагическом месте, и другими разными способами не даём публике уснуть, вопреки стараниям дирижёра по фамилии Дубочек.

Например, Маша выждала паузу и спросила так, чтоб слышал и балкон.
- А перед нами сидит тётя, у неё губы силиконовые?
И партер обернулся поглядеть, из чего у тёти губы. Балкон тоже хотел бы увидеть, но побоялся упасть.

Раньше эта тётя хотела быть заметной. Она надела красивое серебряное платье. Или даже алюминиевое. Спереди вырез, на спине вырез, снизу, и где голова торчит - всюду вырезы. Хорошее, издалека различимое платье, сшитое из женских обещаний. Но девушка даже не мечтала о таком успехе, чтоб затмить представление. Она обернулась и посмотрела на нас с благодарностью. Ну, мы так подумали, это благодарность в её глазах. Пылает.

Потом маленькая Ляля нашла на стульях номера. У меня девятый, у Маши десятый, у Лялиного стула кто-то голодный откусил цифры.
Ляля расстроилась и сказала горестно и громко:
- Боже мой! Какое унижение! У меня стул без номера!
И опять все обернулись и посмотрели на эти прекрасные губы и вырезы.

Потом на сцене выстрелила пушка. Ляле показалась, лично в неё. Ляля вскрикнула раненым поросёночком, и алюминиевая женщина устало заулыбалась зрителям – «да, да, визжала тоже я, вот этими вот губами».

Все эти неловкости случились из-за нашего деда, он был комбайнёром с громким басом. Кто не знает, комбайн - машина по производству грохота. Дед единственный в деревне мог разговаривать сквозь звуки комбайна. Поэтому никто не хотел с ним кататься, из-за невозможности возразить в беседе. Дед был громкий, и мы в него.

И напрасно вы решили, будто мы дикие.
Как у всех людей, наш театр начинается с вешалки. Мы за неё боремся так, что можем высосать глаз голыми руками или даже плюнуть на платье. И если в холле Национальной оперы дерутся вешалкой красивые девчонки, это мы, скорей всего. Пришли смотреть Щелкунчика.
В гардеробе полно других вешалок, я не знаю, как выбрать ту единственную, за которую стоит задушить сестру. Зато знаю, как всех помирить. Надо поднять клубок за деревяшку и так держать. Дети повисят-повисят и отвалятся, они ж не летучие мыши, висеть часами.

После драки мы поправляем бантики и идём в буфет, за коньяком.
Без него провинциальный балет невыносим.

© Слава Сэ. Немного об искусстве.

понравилось..

Сюда можно и своё носить, что зацепило.

Так вот куда перекочевали.

* * *
Доктор Резник пришел домой. Дверь открыла жена, напряженная, как всегда.
- Привет.
- Привет, - кивнул ей доктор. – Чаю дашь?
Он прошел в кабинет и бросил портфель на кресло. Вошла жена с чашкой чая. Она села напротив и стала рассказывать, как днем ходила за постным маслом, а купила в результате кукурузное, потому что на кукурузное была скидка, в то время как подсолнечное, по таким ценам, пусть враги ее покупают, потому что подсолнечное в этом году…
Доктор Резник сощурился. Внутри у жены, как обычно, была душа. Душа съежилась и побледнела – видно, намаялась с утра.
- Ну, чего ты? – тихонько спросил доктор Резник. – Молчишь?
- Молчу, - душа не стала спорить. – Потому что а смысл?
- Ну сказала бы что-нибудь, - не согласился Резник. – Чего уж так.
- Я говорю, говорю, - пожаловалась душа. – А она не слышит.
- Она слышит, - заверил доктор. – Ей просто трудно.
Душа вздохнула. У нее был измученный вид.
- Чего там у тебя сегодня? – спросил доктор Резник, всматриваясь. – Обижали?
- Да нет…
Душа поморщилась и снова чуть слышно вздохнула. Вся она была небольшая, еще и съеживалась, и от этого казалось совсем детской. Ее хотелось взять на руки и погладить.
- Иди сюда.
Доктор Резник взял на руки душу своей жены. Жена говорила что-то о ценах на сливы. Душа заплакала, сидя у него на руках.
- Не могу больше, - шептала она, уткнувшись Резнику в плечо. – Не могу, нету сил. Каждый день какая-нибудь гадость. Продавец нахамил и смотрел брезгливо, тетка в очереди пожелала сдохнуть, дети на улице – и те смеются.
- Не над тобой же, - успокаивающе сказал доктор Резник.
- Как же это «не надо мной»? – возмутилась душа. – Всё надо мной.
- Всё над тобой, - доктор погладил ее еще раз. – Бедная ты моя.
Жена смотрела прямо перед собой и говорила о новом халате, который обязательно надо сшить.
- Сошьем, - Резник обнял душу покрепче. – Не грусти.
- Да не нужен мне халат, что ты, не понимаешь.
- Понимаю…
Он еще долго сидел, обнимая душу жены, и покачивался в кресле туда-сюда. Перед ним сидела жена и рассказывала о чем-то, отдыхая.
А сверху, со шкафа, на них смотрела душа доктора Резника, уставшая за день.

© Виктория Райхер. Психосказки. Работа над собой.

Пару лет назад моя дочь Муся написала сказку. Вот эта сказка целиком:
«Жула-была едвочка, которая очень хотела стать взрослой».

Приходится признать, что «едвочки» – совершенно особенный, отдельный вид человечества. У них свои мысли, своя логика, своя жизнь. Есть еще просто девочки, но наши – не они. Наши – едвочки. Ни взрослым, ни мальчикам их до конца не понять. Их может понять только тот, кто сам до сих пор в глубине души остается едвочкой.

Мы с Мусей напекли сырного печенья, взять с собой в гости. Муся очень деятельно помогала. В гостях я спохватилась, что все печенье выставлено на стол, а Муся и ее подруга Котяня (тоже едвочка, конечно) играют в своей комнате и до печенья могут просто не дойти. Беру несколько штук, несу им. Выдаю. Откусывают.
Печенье несладкое, ребенку может показаться странноватым. Смотрю на лица.
Муся, нежнейшим образом улыбаясь:
- Очень вкусно. Но мне не хочется.
Котяня, сжав зубы, твердо:
- Мне не понравилось. Но я доем.

Впрочем, Муся далеко не всегда так мила. А накормить ее никогда не было просто, едвочка - она и есть едвочка. Пару недель назад сообщаю ребенку, что на ужин будут сырники. Я это уникальное по сложности блюдо готовлю очень редко, точнее - не готовлю никогда, но тут вдруг захотелось. А Муся успела забыть, что это вообще такое. Активно возражает:
- Сырники я не буду! Я их не люблю!
- А ты помнишь, что это - "сырники"?
Задумывается. Молчит. В глазах протест. Пытаюсь ей помочь:
- Ты хотя бы вспомни, о чем речь. Что такое сырники? Мясо? Рыба? Сладость?
Думает еще какое-то время, потом тяжело вздыхает.
- Мама. Я не помню, что такое сырники. Но вкус я помню. И я его не буду!

Она, кажется, больше любит разговоры о еде, чем сам процесс.
Заболела, лежит с больным животом.
- Мама, а мне можно есть?
- Да, малыш. Можно. Ты хочешь есть?
- Нет.

К счастью, кое-что она все-таки ест. Собираюсь как-то раз мариновать помидоры. Достала их из холодильника и выложила на стол. Лежат, лоснятся. Любуюсь.
- Все-таки в помидорах есть что-то очень эстетичное. Вот огурец – он просто огурец, ничего такого. А помидоры лежат, смотришь на них – красиво!
Муся, уверенно:
- Это потому, что помидоры – девочки.
Я удивляюсь:
- Помидоры – девочки? А огурцы?
Также уверенно:
- Мальчики, конечно.
Не, ну наши ассоциации понятны, но у ребенка-то откуда?
- Мусь, а почему?
- Так это же видно, сразу как смотришь на них. Раз красивый, значит – девочка.

Нюансы различий между полами нашим едвочкам предельно ясны. Спрашиваю их как-то:
- Кем, по-вашему, лучше быть – кошкой или собакой?
Котяня: Собакой. У кошки в жизни больше опасностей.
Муся: Кошкой. Они такие мягкие, приятные, ими так приятно быть.
Я продолжаю провоцировать:
- А кем лучше быть – мальчиком или девочкой?
Хором: Девочкой! Мальчики сильнее, а девочки умнее.
- А дальше кем лучше? Папой или мамой?
Котяня: Папой. Потому что он и сильнее, и умнее. (Вскидывает глаза на меня). Ой. Я хотела сказать – сильнее и почти такой же умный.

Папа у нас пользуется спросом, о да. Во-первых, как уже было сказано, он сильный и умный. Во-вторых, когда у него хорошее настроение (или когда его очень долго и очень нудно просят), он устраивает с детьми акробатический кавардак. Дает им залезать к нему на плечи, сбрасывает вниз на кровать, перекидывает за спину, разрешает на себе попрыгать – в общем, час такого развивающего общения, и похудевший папа может неделю не ходить в спортзал. А также неделю не вставать с кровати. Дети, что характерно, не устают.

Котяня, в сотый раз деловито залезая Диме на плечи и с грохотом сваливаясь на кровать:
- Дима, ты еще хотя бы чуточку жив, или уже совсем нет?.
Я, наблюдая со стороны:
- А какой результат тебя интересует?
Объясняет:
- Если еще чуточку жив, то надо остановиться, чтобы не стало совсем плохо. А если уже нет, то терять нечего, и можно продолжать!

«Если терять уже нечего, значит, можно продолжать» - вообще девиз всей компании. Отправляем как-то Мусю к подруге на день рождения. Программа непростая: сначала ребенок идет в школу, потом – на хореографию и только оттуда в гости. В рюкзаке ждет своего часа тщательно уложенное праздничное платье (не ходить же в нем целый день). Туда же отправляются новые красные сандалии. Сияющие и красивые, купленные позавчера. Зная своего клиента, который забывает абсолютно везде и абсолютно всё, сто раз напоминаю:
- Муся, не забудь в гостях красные сандалии. Пожалуйста, не забудь про новые красные сандалии в гостях. У тебя с собой две пары обуви, одна – в рюкзаке, пожалуйста, помни про это. Переобуйся в гостях, а уходя – переобуйся обратно. И обязательно возьми сандалии с собой!
Так все утро. Ребенок клянется хранить красные сандалии, как родную маму. Возвращается вечером домой, на ногах – те самые сандалии, все хорошо. На следующий день нужно идти в школу. Опа. А где кроссовки?
- Муся, а где кроссовки?
- Ой. В гостях!
Хватаюсь за голову. (Кроссовки одни, в школе сегодня физкультура)
- Но Муся! Я же просила тебя – не забыть вторую пару обуви! Я же тебе сто раз напоминала!
- Но мама! Ты просила не забыть новые красные сандалии. Про старые белые кроссовки ты ничего не говорила…

С едвочками нужно обращаться как можно более конкретно. Или, наоборот, как попало, чтобы после наслаждаться результатом.
Едем в машине. Раздается какой-то неприятный стук, будто что-то катается по салону. Прошу:
- Муся, ты можешь сделать так, чтобы этот звук прекратился?
- Постараюсь.
Звук резко прекращается. Меня осеняет:
- А ты участвовала в том, чтобы он происходил?
Скромна.
- Частично.

Играет у себя в комнате, приходит ко мне в кабинет. Деловита:
- Мама, правда, если я все здесь разбросаю, ты будешь возражать?

Обсуждаем с Димой поход в магазин. Мы оба терпеть не можем ходить в магазины, но есть-то надо.
- А давай, - говорю, - Таир отправим за продуктами. Она единственная, кому это интересно и не раздражает. Но в качестве недельной закупки у нас тогда будут двадцать плиток шоколада, десять килограмм шоколадного мороженого и большой пакет кукурузных палочек в шоколаде.
Муся, радостно кивая:
- Спасибо, мама, что подсказала, что купить!

Любовь к шоколаду – штука коварная. Муся ела пирог с шоколадным сиропом и посадила пятно на платье. Котяня ее успокаивает:
- Ничего, главное в человеке не красота. Главное в человеке – его внутренности. Ну... добро.

Добро – безусловно, главное в человеке. Как и умение поддержать ближнего в трудную минуту. Жалуюсь при ребенке: у меня кончились все мои книги. Не могу больше никому подарить, купить тоже не могу – они даже в издательстве все уже кончились и пока не переиздавались. Все проданы. Нету.
Муся, утешающе:
- Но ты же можешь написать еще...

Поссорилась с подружкой Даной. Та уже вроде готова мириться, а мои веснушки еще сердятся. Рассказывают мне:
- Мы с Даной снова спорили. Она решала, стоит ей придти ко мне в гости в час или в два, а я решала, хочу ли я вообще, чтобы она приходила.
- Мусь, у вас отношения – как в анекдоте. «У меня с моим женихом только одна проблема: я хочу быть на свадьбе в розовом платье, а он не хочет на мне жениться».
Задумалась. Уточняет:
- Я жених?
Киваю.
Улыбается.
- Точно про нас. Дана страшно любит розовое!

- Муся-Муся, жареная Гнуся! – я раскачиваю ее на коленях и дразню. - Давай я тебя пожарю!
- Неа! Не пожаришь! У тебя нет такой большой сковородки!
- А я найду! Сделаю специально и пожарю тебя.
- Неа! У тебя нет такой большой плиты!
- А я закажу! Специально для новой сковородки – и пожарю тебя!
- Неа! Не пожаришь!
- Но почему???
- Потому что, если ты меня сегодня пожаришь, тебе будет нечего жарить завтра.

© Виктория Райхер. Жила-была едвочка.

И ещё про Мусю и Зубную Фею - Зуб даю.

а я с минором.. потерпишь? )

Не думаю, не жалуюсь, не спорю.
Не сплю.
Не рвусь
ни к солнцу, ни к луне, ни к морю,
Ни к кораблю.

Не чувствую, как в этих стенах жарко,
Как зелено в саду.
Давно желанного и жданного подарка
Не жду.

Не радует ни утро, ни трамвая
Звенящий бег.
Живу, не видя дня, позабывая
Число и век.

На, кажется, надрезанном канате
Я - маленький плясун.
Я - тень от чьей-то тени. Я - лунатик
Двух темных лун.

Я тебе хоть с чем рада, и с минором тоже.

Я побеждён самим собой.
Устал. И небо угасает.
Пора уже, пора... Постой.
Вгляделся вдаль - а там светает.

Свой крест всё тяжелей нести.
А память свод грехов листает.
Жизнь прожита, почти... Почти.
Вперёд вгляжусь - а там светает.

Прошли и высохли дожди,
снег падает и снова тает.
Казалось, темень впереди.
Но вот вгляжусь - а там светает!

© Александр Володин

А кто сказал, что надо добрым быть?
Да это я себе же и сказал,
когда впервые пожалел кого-то,
кто жалким стал почти случайно. Просто
не подвернулся случай стать надменным,
успел стать только жалким и взывает
безмолвно к жалости и доброте.
О, как за столько лет мне надоела
моя уступчивость, и скромность, и готовность
уйти и отступиться! Отказаться
ради других. Кого? Кого угодно.
Идите все сюда! Тут уступают!
Тут отдают! Тут улыбаются светло!
Тут говорят, что надо добрым быть.
Но разве я нуждаюсь в доброте
к себе? Прошу ее? Взываю?
Нет! Можете быть только справедливы.
И то - когда иначе неудобно.
Нет, кто сказал, что надо добрым быть!

© Александр Володин

Когда обсуждается сценарий, разбираются сцены в фильме, то всегда возникают вопросы на тему логично – не логично, бывает – не бывает. Иногда до хрипоты спорят, что так случиться не может, это придуманная история и никто в нее не поверит. Мол, ну как это так: «На краю арбузного поля стоял заброшенный самолет»? Да такого не бывает, откуда самолет около арбузов? Это слишком кинематографично, арт-хаус, выдумка режиссера, которому не дает спать Тарковский, а у нас кино про другое, в жизни такого не увидишь никогда.

Я получила письмо. Человек по имени Кирилл писал, что родился и вырос в Ташкенте, жил в пятом квартале района Юнус-Абад, помнит, что там было арбузное поле, на краю которого стоял заброшенный самолет, рядом со школой росло поле маков, они с друзьями собирали там цветы для учительницы. Помнит еще дырку в заборе, маршрут автобуса, дерево тутовник и если у меня будет время… Человек по имени Кирилл прочитал в моей жж, что я сейчас в Узбекистане. Он уже давно вырос и живет в другой стране, но часто вспоминает про Ташкент. Он писал «Если у вас будет время, то совершите путешествие в район Юнус-Абад…» Я еще тогда подумала, что ну какое путешествие? Ну какой Юнус и с каким Абадом? Я же сюда не на экскурсии приехала, у меня работа, сроки и отчеты. Мы были в командировке со съемочной группой, искали красивые места для съемок, выезжали рано, приезжали поздно, проводили в дороге весь день, и пятый квартал в Юнус-Абаде, застроенный типичными пятиэтажками, никак не вписывался в график.

Хотя очень понимаю человека по имени Кирилл. Вот я, когда была маленькая, то мама выводила меня за руку из квартиры. И пока она закрывала дверь, то я сползала по стенке и сидела на корточках. За окном было утро, солнце и очень холодно. Я очень не хотела идти в садик, очень. Очень хотела обратно домой и спать. И я ненавидела гольфы. Сидя на корточках, грызла их около коленок и вытаскивала зубами нитки. И стены в подъезде были желтыми, лестница обычная, бетонная, как у всех. Перила крашенные. Это был город Рубцовск, Алтайский край. А когда мама вела вечером из садика, то у нас была традиция. Мы проходили мимо памятника Защитников Отечества, и я всегда (ВСЕГДА) спрыгивала там со ступеньки. Огромное и пафосное слово Родина, которое больше подходит для гимнов, но не для обычной жизни - это ступенька, с которой ты прыгаешь, а мама держит тебя за руку. Или арбузное поле с самолетом. Или дерево тутовник.

Человек по имени Кирилл, я потеряла ваше письмо. Хочу вам сказать, что, к сожалению, времени у меня не было никакого. Поэтому водитель заехал за мной пораньше. И мы отправились в путешествие в район Юнус-Абад. Все, как вы просили. Я начала ненавидеть свою сентиментальность еще тогда, когда будильник позвонил в шесть. Надо было успеть до того, как вся группа проснется. Никакая сила на свете не может поднять меня в шесть, если только это не путешествие в район Юнус-Абад. Вы писали, что раньше это была окраина города и я вам хочу сказать, что сейчас это почти так. Мы ехали, ехали, а водитель говорит: «Вот твой Юнус-Абад, что ты здесь собралась смотреть - не знаю, потому что тут нечего смотреть. Разве что американское посольство, как раз мимо едем». И я точно помню, что еще подумала: «Ну на хрена мне это посольство?» И на чистом автомате, поскольку мы полмесяца только и занимались тем, что все фотографировали, высовываю руку из машины и делаю общий план. Один, второй, чтобы флаг развивался в кадре. Хотя зачем мне этот флаг? Ну, раз приехала… Сразу за перекрестком останавливаемся, водитель выходит спросить у прохожих «А где здесь у вас арбузное поле с самолетом?» и я вижу, как к нам бежит очень радостный человек в форме с автоматом. Он улыбается и машет! И я ему выхожу навстречу тоже очень счастливая, потому что всегда рада новым знакомствам с интересными людьми. Он спросил: «Какова цель вашего визита?» Я ему говорю: «Вы понимаете… У меня есть друг. Он вырос здесь, играл на поле с арбузами, там еще стоял самолет. Была дырка в заборе, а еще где у вас тут растет тутовник?» Человек с автоматом принимает нас с водителем и просит пройти для выяснения обстоятельств. Я сразу становлюсь очень радостная, ну интересно же, а зачем, а почему, а куда? Забегала вперед него, аж подпрыгивая, пока мы шли выяснять обстоятельства.

Около посольства стоит будка, в которую граждан пропускают на территорию. Нам разрешили постоять рядом. Начался дождь. Через двадцать минут вышел человек в огромной военной каске и бронежилете. Он спросил: «Какова цель вашего визита?» Я ему говорю: «Вы понимаете… У меня есть друг. Он вырос здесь, играл на поле с арбузами, там еще стоял самолет…» Я всегда говорю людям правду. Он изъял документы, фотоаппарат, личные вещи и ушел.

Через двадцать минут вышел человек с анкетой. Он спросил: «Какова цель вашего визита?» Я ему говорю: «Вы понимаете… У меня есть друг… Арбузное поле…» Он спросил как зовут мою мать. И ушел.

Через двадцать минут вышел человек без анкеты и спросил: «Какова цель вашего визита?» Я ему говорю: «Друг. Кирилл. Рос на арбузном поле. С самолетом». Он записал данные водителя и ушел.

И вообще становилось как-то скучно. Потому что с историей про арбузное поле я солировала раз семь. «Каждый год, 31 декабря, мы с друзьями ходим в баню». Надо было записывать и выкладывать в Ютуб. Рядом жался ни в чем не виноватый водитель. Я у всех спрашивала: «А где у вас тут арбузное поле с самолетом?» Как в кино «Карнавал»: «А где у вас тут в театральное принимают?»

Через два часа дождь закончился. Звоню продюсеру, чтобы нас с водителем не потеряла группа. Стою расстроенная, потому что вообще-то задание не было выполнено. Поле я так и не нашла, вся мокрая, водитель боится, что его депортируют из Узбекистана за содействие в шпионаже, где тут может быть самолет – не понятно. Я звоню и рассказываю продюсеру: «Ты представляешь?.. Ха-ха-ха!..» Продюсер спрашивает: «Ты зачем туда вообще поехала?» Я говорю: «У меня есть друг. На самолетном поле с арбузами…» И слышу, как продюсер белеет по телефону. А я очень оптимистичная, потому что ну что они тут мне сделают? Ну что тут такого? Ну сфотографировала, ну удалят снимки, ну и что? А продюсер говорит: «Алеся. Ну не будь ты идиоткой. У тебя в фотоаппарате все аэропорты Узбекистана». Фотографировать аэропорты нельзя, это стратегический объект. Нужно разрешение. Иначе к тебе бежит радостный человек с автоматом. А мы в Узбекистане искали аэропорт для съемок, объездили все, официальное разрешение у нас было, но бумаг на руках нет. Да и вообще кто будет разбираться, есть бумаги или нет? Какая-то иностранка фотографирует посольство Америки, у нее все аэропорты Узбекистана, рассказывает про арбузное поле. Ну?

Я расстроилась, села на корточки и стала грызть коленки, будто на них есть гольфы. Мне очень хотелось домой и спать. Около посольства Америки в Узбекистане просыпались весенние муравьи. Они вытаскивали из норок землю. Вышел человек, который говорил на английском. Я тоже начала говорить на английском. Мы сразу из-за этого подружились. Он сказал, что посольство фотографировать нельзя, это стратегичсекий объект, мои снимки они удалили. Он спросил: «Как зовут вашего друга?» Я говорю, что Кирилл. Он спрашивает: «Какая у него фамилия?» А я говорю, что не знаю. А он спрашивает: «Где он живет?» А я не знаю. А сколько ему лет? И какой у него электронный адрес? Когда он тут жил? В каких годах? Какой дом? Вы хотите сказать, что приехали фотографировать арбузное поле для человека, о котором ничего не знаете? И я сказала, что да. Потому что в жизни столько правды, что ложь уже не требуется. И еще он сказал: «Если бы мой друг попросил выполнить задание, за которое мне бы пришлось сесть в тюрьму, то я бы ему сказал, что он не друг!» Я подумала, что он ничего не понимает в дружбе, тутовниках и арбузных полях. Мне отдали фотоаппарат и документы. Человек с автоматом сказал: «Семь или восемь лет назад здесь построили посольство. Оно стоит на месте арбузного поля, которое было тут раньше. На месте макового поля теперь дома сотрудников посольства. Прямо здесь, где пропускная будка, стоял старый самолет. Я сам тут рос, может быть, знаю вашего Кирилла. Передавайте ему привет!»

Уже потом все старые жители подтвердили, что там, где посольство, раньше росли арбузы. Если бы эту историю можно было выдумать, то ее бы не придумали. Любого режиссера обвинили бы в том, что он неумело сочиняет и так не бывает. Я стояла два часа на бывшем арбузном поле, которое и являлось моей целью, топталась около будки, на месте которой раньше стоял старый самолет. Наверное, Кирилл лазил по нему. И это поле даже не пришлось искать. Меня туда привели. Ну и водителя тоже. Мы вообще все там были, продюсер даже хотел подъехать. А человек по имени Кирилл был в это время где-то на земном шаре. У него была ночь или день, я не знаю, где он живет. Свое письмо, насколько я помню, он закончил словами: «А если не будет времени, то просто передайте привет Ташкенту. Он помнит, я знаю». Кирилл, поверьте мне, вам тоже передавали привет! Я нашла ваше поле, но там уже нет поля. Зато есть фотографии неба над вашим бывшим полем, потому что само поле уже нельзя фотографировать. Я нашла несколько тутовников и, по-моему, нашла вашу школу. Дырку в заборе не нашла. Есть видео проезда по улицам пятого квартала Юнус-Абада. Только я потеряла ваше письмо, поэтому обращаюсь так. Пришлите мне свой адрес. Ну и вообще, если будет время, заскочите в американское посольство, там вами очень заинтересовались. И спасибо вам за прекрасную историю в моей жизни. Если вы когда-нибудь будете в городе Рубцовске Алтайского края, то попрыгайте там за меня со ступеньки памятника Защитников Отчества. Где-то недалеко течет река Алей, самая крайняя пятиэтажка – это мой дом, в котором я когда-то сидела и грызла гольфы.

© Алеся Петровна