Психология начальника

- Пускай, - говорит, - секундомер с первым залпом!
Поправился боцман в кресле - и дал первый залп.
Ну, я прислушиваюсь. Все в порядочке: начал он, как положено, с
большого загиба Петра Великого, все боцмана так начинали. Потом на мою родню
навалился. Всех перебрал до седьмого колена, про каждую прабабку
характеристику сказал, и все новое, и на другой галс повернул, - меня самого
в работу взял, а я вижу - одна тактическая ошибка у него есть. Третья минута
пошла, а он все мной занимается: и рында-буленем, и фор-брамстеньгой, и в
разные узлы меня завязывает, и каждой моей косточке присловье нашел, и все в
рифму - заслушаешься. Отработал он этот участок - на небеса перекинулся,
стал господа бога и приснодеву Марию тревожить, как будто и не он это на
коленках перед стулом стоит. Кроет в двенадцать апостолов, в сорок
мучеников, во всех святых, - а я опять на карандаш беру: еще одну
тактическую ошибку мой Помпеи допустил, вижу - у меня фору добрая минута
будет. Потом вновь на землю спустился, начал чины перебирать, от боцманмата
до генерал-адмирала и управляющего морским министерством. Словом, шестая
минута пошла, и он, вижу, начинает ход сбавлять, вот-вот заштилеет.
Посматривает на часы и пальцем тычет - сколько, мол, там?
- Шесть, - говорю, - крой дальше, Помпеи Ефимович.
Тут он опять ветер забрал, понесся: новую жилу нашел - все звериное
царство на моих родственников напустил: и медведей, и верблюдов, и крыс, и
перепончатых стрекоз. Этого ему еще на минуту хватило, но, вижу, в глазах у
него растерянность, и рифм уже меньше, и неожиданностей не хватает. Потом
слышу - опять митрополита санктпетербургского и ладожского помянул.
- Стоп, - говорю и секундомер нажал. - Было уже про митрополита.
Он осекся, замолк, дух переводит, на меня смотрит.
- Было, - говорю, - было, Помпеи Ефимович. Ты его еще с динамитом
срифмовал и обер-церемониймейстером переложил, верно?
- Правильно, - сознается, - было. Сколько там вышло?
- Восемь минут семнадцать секунд. Перекрыл ты богатырского боцмана.
Ну-ка, я рюриковскую честь поддержу. Бери часы.
Ну, набрал я воздуху в грудь и начал.
Если б вам все это повторить, многих из вас тут же бы до жвакагалса
стравило. Потому что я все свои знания в этой области мобилизовал и все силы
напряг, ибо ставка была уж очень большая: нужный для флота человек.
Прошел я по традиции и для времени петровский загиб, нажимаю дальше, аж
весла гнутся, а на ходу все его тактические ошибки в свою пользу учитываю.
Одна, что он двенадцать апостолов в кучу свалил, - а я каждого по
отдельности к делу приспособил. Также и сорок мучеников, кого сумел
припомнить, в розницу обработал. А у них имена звучные, длинные - как
завернешь в присноблаженного и непорочного святого Августина или в святых
отец наших Сергия и Германа, валаамских чудотворцев - глядишь, пять секунд
на каждом и натянешь. Другая его тактическая ошибка - родню он перебрал мою
только, а я всех прочистил и по жениной его Линии, тоже минуту выиграл. А
надо вам сказать, я еще химию понаслышке знал, потому что по специальности
минером-электриком был, - я и химию привлек со всякими ангидридами,
перекисями и закисями. А главное, я его же приемом работал: неожиданные
понятия лбами сталкивать и соответствующим цементом соленого слова спаять -
вот оно и получается.
Словом, пою я эту арию уже девятую минуту, а впереди у меня еще Керзоны
разные, да Чемберлены, да синдикаты, да картели, да анархия производства, -
он таких слов и не слыхивал, а по этой системе все годится. Тут ведь не
смысл важен, а придание смысла. Десятая минута идет - а у меня и стопу нет.
И, может, на сорок минут развел бы я всю эту петрушку, как вдруг входит в
каюту Саша Грибов, комсомольский отсекр, - услышал и замер у дверей. И
точно, картина необыкновенная: сидит комиссар в расстегнутом кителе и такое
с азартом из себя выпускает, что прямо беги к телефону и звони в контрольную
комиссию. Я ему рукой машу, - не мешай, мол, тут дело серьезное! - а у него
глаза круглые и лица на нем нет.
Я на часы покосился - одиннадцать минут полных, и Помпеи совершенно
убитый сидит. Повысил голос, дал прощальный раскат в метацентрическую высоту
и в бракоразводные электроды - и отдал якорь.тут