Она давно уже перестала общаться со своим отражением, терпеть не могла это идиотское выражение лица с тупыми влюбленными глазами. В ее жизни измерялись не часами, а встречами, разговоры не мыслями, а поцелуями. Это сумасшествие, которое поселилось в ее голове, не желало ни с чем уживаться. Она чувствовала, как оно отвоевывала себе место, пожирая все окружающее. Который раз в голове мелькнула мысль: «что нужно было уходить: все было слишком хорошо!»
Она расслаблялась, пригреваясь к чужим рукам, но рано или поздно он должен был ее бросить. Тогда, тогда она останется одна беспомощная и беззащитная, как улитка без раковины. Она будет бросаться во все тяжкие, лишь бы быстрее найти какую-нибудь замену этим рукам, чтобы ее опять пригрели и приласкали….
Она…она шла одна по улице, ветер играл с ее волосами. Эта пьянящая свобода…
Правда ее руки и губы уже никого не смогут согреть - эта была цена, которую она заплатила за дар – не любить.
Я не знаю, была ли она счастлива, ее больше никто…ее больше никто никогда не видел.
Такое может быть?
Она расслаблялась, пригреваясь к чужим рукам, но рано или поздно он должен был ее бросить. Тогда, тогда она останется одна беспомощная и беззащитная, как улитка без раковины. Она будет бросаться во все тяжкие, лишь бы быстрее найти какую-нибудь замену этим рукам, чтобы ее опять пригрели и приласкали….
Она…она шла одна по улице, ветер играл с ее волосами. Эта пьянящая свобода…
Правда ее руки и губы уже никого не смогут согреть - эта была цена, которую она заплатила за дар – не любить.
Я не знаю, была ли она счастлива, ее больше никто…ее больше никто никогда не видел.
Такое может быть?
