…переступая порог маленькой неприметной квартирке в районе средней удаленности, они складывали регалии у порога, броня оставалась на вешалке, стальная воля сваливалась в угол, и в комнату входили два беззащитных человека. Иногда они, обнявшись, смотрели телевизор, иногда он дремал, положив голову ей на колени, а она перебирала его волосы. Они мало говорили, не спрашивали друг друга о том, что было, что есть, что будет. Встречи предшествовал звонок, откладывались переговоры, совещания и дела, две машины срывались с места, быстро сокращая расстояние.
Через два часа вновь взревут моторы, холодные, закованные в броню и обвешанные регалиями, они чуть заметно кивнут друг другу на прощание, не будет последнего взгляда в зеркало заднего вида, им нельзя быть слабыми, и автомобили затеряются в потоках машин, а пока они будут отдавать другу скопившиеся, нерастраченное тепло и нежность.
Через два часа вновь взревут моторы, холодные, закованные в броню и обвешанные регалиями, они чуть заметно кивнут друг другу на прощание, не будет последнего взгляда в зеркало заднего вида, им нельзя быть слабыми, и автомобили затеряются в потоках машин, а пока они будут отдавать другу скопившиеся, нерастраченное тепло и нежность.
Назад в будущее...
. И пусть читатель не обманывается. Это совсем не то, что он подумал! Укрытие из камней служило еще более антиобщественным целям - местный революционер-нонконформист Феликс Надин там конспиративно точил арсенал шил. В ейвойной груди булькала и клокотала классовая ненависть. "Ишь! Три колеса! Тут всю жисть на одно копишь, на коем и вихляешься до дубового приюта" - бормотал он себе под нос....
