КОФЕЙНЯ (часть 6)

. ... все это было прелюдией к еще более страшным событиям. 25 июля 1570 года Москва стала свидетельницей массовых казней, совершенных «на Поганой луже» (позднейших Чистых прудах). Много ужасов видала на своем веку столица. В 1504 г. в ней пылали костры, на которых сжигались «еретики». Не раз топор палача оканчивал жизненный путь непокорных вельмож. Но то, что произошло в Москве 25 июля, по своей жестокости превосходило все случившееся ранее: здесь, по выражению К. Маркса, «{произошли} самые невероятные зверские сцены».
На место казни Иван IV явился в полном вооружении - на его шее болталась серебряная клацающая песья голова, со всей опричной свитой и под охраной 1500 стрельцов верхами, вставших в обхват. На площадь на Поганой луже было согнано 300 человек: казначей Никита Фуников, печатник И. М. Висковатый, обвиненный в сношениях с польским королем, султаном и крымским ханом. На самом деле, Иван Михайлович Висковатый был одним из богатейших людей Московии. Вот и вся, на наш взгляд, подноготная. Дьяк-глашатай (им был Василий Щелкалов) зычным голосом принялся вычитывать «вины». Обвинения не отличались оригинальностью. Одни злопыхатели хотели передать Новгород польской короне, другие – шведской. Третьи намеревались отдать Астрахань то ли Персидской державе, то ли турецкому султану. Четвертые шпионили в пользу всех сопредельных государств, а также Священной римской империи, Дании и Англии. Пятые, наконец, имели некогда «глупость» выдвигать на престол двоюродного брата Ивана Васильевича - Владимира Андреевича Старицкого, которого по приказу монарха отравили в прошлом годе, хотя он провинился лет семнадцать тому назад, когда в 1553 году Иван заболел белой горячкой и думали, что не выживет. Большинство их, – пишет А.Шлихтинг – о жалкое зрелище! – было так ослаблено и заморено, что они едва могли дышать; у одних можно было видеть сломанные при пытке ноги, у других руки». Народ, по свидетельству Шлихтинга, оробел и пытался разойтись подальше от страшного зрелища, но царь велел говорить людям, чтобы они подходили ближе и им бояться нечего, а после этого подъехал к толпе и громким голосом спросил, правильно ли он делает, что хочет покарать своих изменников. «Живи, преблагий царь. Ты хорошо делаешь, что наказуешь изменников по делам их!», – раздались одобрительные возгласы из толпы.
За Пискаревским летописцем "царь повеле казнити дияка Ивана Висковатого, по суставом резати, а Никиту Фуникова, дияка же варом обварити, а иных многих розными муками казниша". Ивана Висковатого царь казнил довольно изощрённо: «Тиран велит: пусть каждый особенно верный казнит вероломного. Малюта подбегает к висящему, отрезает ему нос и садится на коня; подбегает другой и отрезает ему ухо, и таким образом каждый подходит поочерёдно, и разрезают его на части. Наконец подбегает один подьячий государев и отрезает ему половые части, и несчастный внезапно испускает дух». Опричник Иван Реутов, отрезавший тот самый кусок, ставший для Висковатого последним, был обвинен царем в попытке смягчить страдания осужденного. Реутова Иван тоже приказал казнить, но тот умер от чумы, не дожив до исполнения приговора.
А вот как лишили жизни казначея Никиту Фуникова, через его руки проходили сотни тысяч золотых рублей: «По данному знаку палачи влекут его на казнь, привязывают точно так же, как раньше его товарища, и один телохранитель тирана, схватив чашу холодной воды, обливает его, а другой обливает водой кипящей, и с сильной яростью они поливают его то холодной водой, то кипятком, пока он не испускает дух». Котлы принялись загружать другими жертвами – боярами, главными дьяками. "И всех 120 человек убиеша", и дьяки земских приказов, бояре новгородского архиепископа Пимена, новгородские дьяки и бояре. Но прежде царь объявил монаршую «милость» — 184 человека были отпущены на свободу. Такое помилование было сложным бюрократическим мероприятием. Нужно было послать в Разбойный приказ соответствующую бумагу о поручительстве за конкретного человека. Поручитель должен был быть чист перед законом. Из приказа ему следовало получить разрешительный документ с указанием суммы залога. Затем уже с этой справкой поручитель шел в цареву казну и оплачивал «поруки» золотом. Кстати, поручителей всегда хватало, ибо они являлись родственниками казнимых.
Последних ждала лютая казнь. В казни участвовала не только опричная свита, но и царь с сыном, вооруженные пиками и саблями. Несчастные были привязаны к барьеру, и царь вместе со своими сыновьями собственноручно убивали их, нанося удары пиками и саблями. «У многих приказал он вырезать из живой кожи ремни, а с других совсем снять кожу и каждому своему придворному определил он, когда тот должен умереть, и для каждого назначил различный род смерти». 27 июля казнено было еще 9 детей боярских и 80 жен и детей новгородцев, погибших за три дня до этого. Причём перед тем как сбросить свои жертвы в воду, палачи разбивали им головы. Московскую трагедию лета 1570 г. помнило не одно поколение русских людей. В летописях, исторических песнях и повестях слышатся отзвуки страшных событий, происшедших на Поганой луже.
Страх наводило само появление новых слуг царя, опричников, одетых в черные одеяния, наподобие монашеских. У седла с одной стороны была прикреплена собачья голова, с другой – метла. Согласно И.Таубе и Э.Крузе «Это обозначает, что сначала они кусают как собаки, а затем выметают все лишнее из страны». Появление царя, в окружении опричников вызвало панику, люди разбегались кто куда, и, нередко, тиран и его слуги с криками: «Гойда!» бросались на бегущих и убивали их. В одной из народных песен царевич Иван Иванович говорит отцу: «А которой улицей те ехал, батюшка, всех сек, и колол, и на кол садил». Москва погрузилась в кровавый мрак террора. Казни и погромы в Москве чередовались с карательными походами в Подмосковье, царь ездил по вотчинам бояр, обвиненных в измене, приказывал убивать и мучил крестьян, рубить скот, жечь постройки и посевы.
Ранее Иван Михайлович, который считался специалистом церковно - учительской премудрости, был вовлечен в чисто теологический, церковный спор, связанный с делом о так называемой «ереси Башкина».
Сущность конфликта состояла в том, что один из видных религиозных философов того времени Матвей Башкин, наперекор канонам православной церкви, стал отрицать божественное происхождение Христа, необходимость церковной иерархии, а святые книги, за исключением Нового Завета, огласил «баснословием» (что есть абсолютная правда!), но Висковатый в присутствии царя и бояр высказался против религиозных взглядов Матвея Башкина. Доказав судьям свою правоту, он явно не смог убедить в этом Ивана Грозного, который своим иезуитским умом заподозрил хитрость со стороны Ивана Михайловича. Властью Грозного Висковатый на три года был отлучен от церкви. В первый год он обязан был стоять рядом с храмом и просить входящих помолиться за него; во второй — заходить в церковь лишь для слушания божественного писания; в третий — находиться в церкви, но без права общения. Висковатого понемножку отстраняют от осуществления текущей повседневной работы в Посольском приказе, вслед за тем и формально лишают должности.
Когда Иван Грозный вернулся в Москву после «наведения порядка» в мятежном Новгороде, положение бывшего первого руководителя Посольского приказа стало критическим. Его причислили к группе так называемых «московских заговорщиков» и обвинили в «заговоре» с целью сдать Новгород и Псков полякам; также обвинили в тайных предательских связах с турецким султаном и крымским ханом, которым Висковатый якобы «предлагал» Казань и Астрахань.
Повар, который в свое время по приказу царя отравил его двоюродного брата, теперь был казнен якобы за то, что он собирался по наущению Владимира Старицкого «извести» Ивана Грозного. "Напоследок же приводят одного старика, полумёртвого от страха. Он виснул на руках телохранителей, ибо не мог стоять на ногах. Тиран пронзил его копьем. Не довольствуясь одним ударом, который был смертельным для этого старика, он повторил удар шестнадцать раз. После этого он приказал отрубить старику голову. "Это тиранство он лично проявлял в течение четырёх часов".
Прошло долгих тринадцать кровавых лет после смерти Ивана Михайловича Висковатого. С 1583 года во всех монастырях стали систематически проводиться «поминовения опальных». Он одним из первых попал в трагический список поминаемых. Более того, точно известно, что царь Иван лично прислал в Троице-Сергиев монастырь 223 рубля и на 23 рубля свечей на «помин души Висковатого»…
По замыслу, казнь на Поганой луже была не только жестокой, но и позорной. Не на Лобном месте у стен Кремля, не на площади Китай-города проводилась она, а на задворках Москвы – у мясного рынка (или мясных рядов) в районе Покровских ворот Земляного вала. Здесь стояли огромные котлы, предназначенные для разделанных туш, которые потеряли в силу недостатка покупателей необходимую свежесть. Из них варили начинку для пирогов, изготовляли студни, ливерные изделия, видимо, и допотопные колбасы. Колбасы уже существовали, однако не в привычном нам виде. Колбасный аппарат (проще говоря – мясорубка) был изобретен позднее и не в России. Иван решил использовать котлы «по их прямому назначению». Кроме того, он ясно давал понять, что расправляется со своими супостатами как со скотиной.
Помои вместе с отбросами, производимые мясными рядами, выливали в местные глубокие наполненные водой канавы, от которых исходила невыносимая вонь. Отсюда и пошло название местности – «Поганая лужа». Здесь всегда слонялось много народа, и, видимо, историки не правы, когда пишут, что царь приказал сгонять московский люд на кровавое зрелище.
Менее чем через век зловонный рынок закрыли, помойные канавы очистили и расширили, и они превратились в нынешние Чистые пруды. Сделали это по двум причинам: рядом свою резиденцию построил Меньшиков, а неподалеку возвели патриаршее подворье. Титул Патриарха на Руси был введен в 1589 году при Феодоре Иоанновиче, сыне Грозного