Котенок был совсем маленьким, когда впервые появился в доме...[..] Сначала он спал в колпаке для чайника, поближе к печке, а когда подрос и научился ходить. переселился в детскую, на подушку Софии. [..]
В один прекрасный день он покинул детскую и стал разгуливать по всему дому, а на ночь забирался под кровать в коробку из-под посуды. Уже тогда было видно, что в голове у него полно собственных независимых идей. София ловила котенка и уносила назад, в детскую, и чего только не делала, чтобы она любила этого разбойника, тем чаще он пропадал в своей коробке под кроватью и только громко мяукал, требуя, чтобы в коробке сменили песок. Имя его было Ma petite, а звали попросту Маппе.
- Странная штука любовь, - сказала как-то раз София. - Чем больше любишь кого-нибудь, тем меньше он думает о тебе.
- Так и есть, - согласилась бабушка. - И что тогда?
- Любишь дальше, - горячо ответила София. - И все ужаснее и ужаснее.
Бабушка вздохнула и промолчала. Обследовав все уютные местечки, которые только могут заинтересовать кота, Маппе совсем освоился. Иногда он вытягивался на полу, снисходительно принимая ласки и полное доверие со стороны хозяйки, сам же воровато отводил в сторону желтоватые глаза и норовил поскорее спрятаться в своей коробке. Казалось, ничто в мире больше не интересовало его, только поесть и поспать.
- Знаешь, - сказала София бабушке, - иногда мне кажется, что я ненавижу Маппе. У меня больше нет сил его любить, а не думать о нем я не могу.
Шли недели, София ходила за Маппе по пятам. Она ласково разговаривала с ним, щедро дарила сочувствием и заботой, только однажды терпение ее лопнуло, и в гневе она схватила его за хвост. В ответ Маппе зашипел и шмыгнул под дом Впрочем, этот конфлик не помешал Маппе пообедать с еще бОльшим аппетитом и хорошо выспаться, свернувшись до невероятности мягким клубком и положив кончик хвоста себе на нос.
София ходила сама не своя, она перестала играть, по ночам ее мучали кошмары. Она думала только о Маппе, переживая, что он не хочет быть ее преданным другом. Между тем Маппе рос и вскоре превратился в маленького подтянутого хищника... [...]
Далее следует кофликт. Кот стал хищником, а София не могла вынести вида окровавленных птиц. В конце концов кот совсем перестал появляться в доме.
[..] София приподняла крышку, кот лизнул ей руку. Он был толстый, с белой шерстью и круглой мордой. София вынула его из корзины, и всю дорогу кот, не переставая, мурлыкал.
- А-а, ты нашла кота, - сказала Анна Эвергорд, увидев Софию. - Он очень милый, только вот мышей не ловит, поэтому мы решили отвезти его нашему инженеру. - София села на кровать, держа в руках тяжелого кота, тот умиротворенно мурлыкал. Он был мягкий, теплый и послушный.
Все уладилось очень легко, бутылка рома закрепила обмен. Маппе поймали, и он понял, что произошло, только когда лодка Эвергордов подплывала к деревне.
Нового кота звали Сванте. Он ел плотву и любил, когда его гладили. Сванте сразу же облюбовал себе детскую и каждую ночь спал в объятиях Софии...[...]
- Странно, - сказала однажды София, - мне надоела хорошая погода. [...]
И вот как-то ночью, сначала осторожно, а потом все набирая и набирая силу, подул ветер, а к утру по всему острову бушевал со зловещим свистом зюйд-вест.
- Просыпайся, - шепнула София. - Просыпайся дорогой, шторм начался.
Сванте заурчал и вытянул во всю длину нагретые теплой постелью лапы. [..]
И тогда София, неожиданно для себя, пришла в ярость, она распахнула дверь, выбросила кота на ветер и, увидев, как он прижал уши, закричала:
- Охоться! Делай что-нибудь! Ты же кот! - И, заплакав, забарабанила в дверь бабушкиной комнаты.
- Что случилось? - спросила бабушка.
- Я хочу, чтобы Маппе вернулся! - плакала София.
- Ты что, забыла, сколько с ним было мучений?
- Было ужасно, но все равно я люблю только Маппе, - сказала София твердо.
В один прекрасный день он покинул детскую и стал разгуливать по всему дому, а на ночь забирался под кровать в коробку из-под посуды. Уже тогда было видно, что в голове у него полно собственных независимых идей. София ловила котенка и уносила назад, в детскую, и чего только не делала, чтобы она любила этого разбойника, тем чаще он пропадал в своей коробке под кроватью и только громко мяукал, требуя, чтобы в коробке сменили песок. Имя его было Ma petite, а звали попросту Маппе.
- Странная штука любовь, - сказала как-то раз София. - Чем больше любишь кого-нибудь, тем меньше он думает о тебе.
- Так и есть, - согласилась бабушка. - И что тогда?
- Любишь дальше, - горячо ответила София. - И все ужаснее и ужаснее.
Бабушка вздохнула и промолчала. Обследовав все уютные местечки, которые только могут заинтересовать кота, Маппе совсем освоился. Иногда он вытягивался на полу, снисходительно принимая ласки и полное доверие со стороны хозяйки, сам же воровато отводил в сторону желтоватые глаза и норовил поскорее спрятаться в своей коробке. Казалось, ничто в мире больше не интересовало его, только поесть и поспать.
- Знаешь, - сказала София бабушке, - иногда мне кажется, что я ненавижу Маппе. У меня больше нет сил его любить, а не думать о нем я не могу.
Шли недели, София ходила за Маппе по пятам. Она ласково разговаривала с ним, щедро дарила сочувствием и заботой, только однажды терпение ее лопнуло, и в гневе она схватила его за хвост. В ответ Маппе зашипел и шмыгнул под дом Впрочем, этот конфлик не помешал Маппе пообедать с еще бОльшим аппетитом и хорошо выспаться, свернувшись до невероятности мягким клубком и положив кончик хвоста себе на нос.
София ходила сама не своя, она перестала играть, по ночам ее мучали кошмары. Она думала только о Маппе, переживая, что он не хочет быть ее преданным другом. Между тем Маппе рос и вскоре превратился в маленького подтянутого хищника... [...]
Далее следует кофликт. Кот стал хищником, а София не могла вынести вида окровавленных птиц. В конце концов кот совсем перестал появляться в доме.
[..] София приподняла крышку, кот лизнул ей руку. Он был толстый, с белой шерстью и круглой мордой. София вынула его из корзины, и всю дорогу кот, не переставая, мурлыкал.
- А-а, ты нашла кота, - сказала Анна Эвергорд, увидев Софию. - Он очень милый, только вот мышей не ловит, поэтому мы решили отвезти его нашему инженеру. - София села на кровать, держа в руках тяжелого кота, тот умиротворенно мурлыкал. Он был мягкий, теплый и послушный.
Все уладилось очень легко, бутылка рома закрепила обмен. Маппе поймали, и он понял, что произошло, только когда лодка Эвергордов подплывала к деревне.
Нового кота звали Сванте. Он ел плотву и любил, когда его гладили. Сванте сразу же облюбовал себе детскую и каждую ночь спал в объятиях Софии...[...]
- Странно, - сказала однажды София, - мне надоела хорошая погода. [...]
И вот как-то ночью, сначала осторожно, а потом все набирая и набирая силу, подул ветер, а к утру по всему острову бушевал со зловещим свистом зюйд-вест.
- Просыпайся, - шепнула София. - Просыпайся дорогой, шторм начался.
Сванте заурчал и вытянул во всю длину нагретые теплой постелью лапы. [..]
И тогда София, неожиданно для себя, пришла в ярость, она распахнула дверь, выбросила кота на ветер и, увидев, как он прижал уши, закричала:
- Охоться! Делай что-нибудь! Ты же кот! - И, заплакав, забарабанила в дверь бабушкиной комнаты.
- Что случилось? - спросила бабушка.
- Я хочу, чтобы Маппе вернулся! - плакала София.
- Ты что, забыла, сколько с ним было мучений?
- Было ужасно, но все равно я люблю только Маппе, - сказала София твердо.
(Дело в том, что я не хочу никаких отношений, но отношения меня хотят :))
И подсознательная память (откуда такое взялось???) о его действиях, проецируется на нового. Чего с этим делать?
